Подлётки или байки Усталого пилота
Шрифт:
– Да ну пап, чего они курсантов не видели, у них там военное училище есть?
– Курсантов видели, а тебя в курсантской форме нет, едрёныть, так что давай, встречай гостей при полном параде.
– Ну ладно, я потом надену, – сказал Сергей, вешая китель на спинку стула. – Они же ещё не скоро приедут, – он глянул на часы.
– Да, я же Вам гостинцев привёз, забыл совсем, – Сергей метнулся в прихожую за сумкой, чуть не столкнувшись в дверном проёме с матерью, несущей из кухни целый тазик с румяными, аппетитными
– Ну что вы тут? Беседуете? – уже улыбалась мама.
– Да вот, китель снял, не хочет гостей по всей форме встречать…
– Да ладно, Лёнь, жарко же в комнате, ноябрь только, а батареи вон как качегарят, я даже окна пока не стала заклеивать…
– Всё равно, Нина. Пусть все видят, какого мы сына вырастили.
Сергей вошёл в комнату с подарками, маме цветной платок. А отцу протянул бутылку «Зубровки».
– А-а, у нас тоже такую иногда продают, мужики её называют «пиво з быком». Пробовали, так себе, – уныло заключил батя.
Сергей вопросительно глянул на мать.
– Да это, Серёжа, ему не нравится, что ты китель снял, вот он и надулся, как шарик первомайский, – сказала мать, прижимая платок к груди, – гости тебя во всей красе не увидят…
– Да ладно пап, надену я китель, вот прям сейчас и надену, не серчай, – Сергей стал натягивать китель.
– Да я не серчаю, – сразу повеселел отец. – Ты расскажи лучше, летал уже? Как тебе? Нравиться?
– Нравиться, конечно, пап. В этом году вот вылетел самостоятельно, выполнил десять полётов по кругу.
– Как это по кругу?
– Отец, ну что ты пристал к ребёнку, потом поговорите, – улыбалась мать, глядя на сына полными счастья и радости глазами.
– Погоди мать, интересно же, сейчас набежит полный дом гостей, не поговоришь…
– Ладно, говорите, – махнула рукой мать, уходя на кухню.
– По кругу, пап, это когда взлетаешь, облетаешь вокруг аэродрома и садишься.
– А вы что, только взлетаете и сразу на посадку, – хитро прищурился отец.
– Ну, это поначалу, а потом-то будем и другие упражнения делать.
– Ну да, ну да, так вы ещё, значит, сынок, не лётчики, а «подлётки», – отец поднял палец вверх и улыбнулся. – У нас так в деревне птенцов называли, которые только летать учились. Он только подлетит немного и сразу садиться. Клюв свой жёлтый раззявит и отдыхивается, а потом опять чуть подлетит и садиться. Так что вот так получается.
– Получается так, – поняв, к чему клонит отец, заулыбался Сергей.
– А что это за часы у тебя? Командирские?
– Курс равняйсь, смирно. Курсант Шутов… – голос начальника училища эхом разносился над плацем.
– Я! – Сердце у Серёги заколотилось, как и тогда, в том полёте.
– Выйти из строя!
Серёга, печатая шаг по отмытому дождём асфальту плаца,
– За проявленное мужество в сложной ситуации при выполнении полётного задания, курсант Шутов, награждается именными часами…
– Служу Советскому Союзу!
Сергей глянул на часы:
– Да, пап, командирские, – и добавил, – у нас всем такие выдают.
Вася белорус
– Вася, крикни Урааа!!! – просил кто-нибудь из курсантов и Вася, улыбнувшись, орал, как деревенский петух на насесте, громко и голосисто. При этом жилы на его шее надувались, а левое яичко подтягивалось вверх, хотя правое оставалось на месте. Весь взвод взрывался хохотом, который усиливался акустикой большого помещения бани, где так развлекались курсанты раз в неделю.
Все уже забыли, кто впервые обнаружил эту особенность Васиного организма, но почему-то это очень забавляло и веселило этих, по сути, мальчишек, совсем недавно надевших военную форму. Орать в бане пробовали и многие другие, но такого оригинального явления больше не у кого не наблюдалось.
Вася родом был из Белоруссии из простой деревенской семьи. Довольно рослый, белобрысый парень с весёлым нравом и зычным голосом. Из-за этого голоса, абсолютно не имея музыкального слуха, он был сразу назначен взводным запевалой. В армии ведь не обязательно петь правильно, как знаменитый хор Советской армии имени Александрова. Главное, чтобы понравиться комбату, надо было петь громко, иначе из-за топота яловых, начищенных до зеркального блеска, сапог, идущего строевым шагом взвода, он не услышит песню.
Говорил, да и пел Вася с характерным белорусским акцентом, который не с каким другим не перепутаешь, но это только придавало шарму его пению, ведь в это время по всему Союзу гремел вокально-инструментальный ансамбль «Песняры» – Васины земляки.
Песня, в утренней тишине, далеко неслась по всей округе, долетала до Пятихаток, пригородного посёлка, что рядом с училищем, где от этих молодецких голосов, томно потягиваясь, просыпались местные девчонки и, слушая, улыбались, думая о чём-то своём, девичьем…
Стать женой офицера, а тем более лётчика, было мечтой почти всех окрестных девчонок, которые каждую субботу бегали в дом офицеров на танцы, знакомились с курсантами, дружили, а некоторые выходили замуж уже за лйтенантов, после выпуска из училища.
По утрам при разводе на занятия, как только помкомзвода командовал: – Взвоод, запе-вай!!!, – Васе нужно было громко заорать: – В поле за околицей… – И тогда уже весь взвод подхватывал дружным, стройным хором: – На – кра -ю – села, бе – ла – я черё – му – ха пыш – но рас – цве – ла…