Подлинная история баскервильского чудовища
Шрифт:
– Но вы-то знаете правду?!
– Ватсон даже привстал, предчувствуя близость разгадки.
– Всё по порядку, Ватсон, всё по порядку… Помните, что я говорил о смерти? Труп оставляет очень мало простора воображению. Несчастный случай, самоубийство, убийство. Так вот, в случае сэра Генри мы имеем дело с ситуацией, выходящей за эти тесные рамки. Ибо его смерть не была несчастным случаем, но и самоубийством не была тоже. Что касается убийства… пожалуй, да, но в некоем ином смысле, выходящем за рамки уголовного кодекса, да и вообще человеческого правосудия как такового.
– Я не верю
– Вы, скептик и материалист…
– Ещё раз: не торопитесь с выводами! Я не говорил, что эта сила нематериальна или находится за гранью естества. Это всего лишь одна из страстей, в силу некоей ошибки природы приобретшей своего рода отдельное бытие… Впрочем, вы могли бы догадаться и сами. Напомню ключевые моменты. Во-первых, предание о собаке, которая живёт на болотах, в сердце трясины. Даже крестьяне не могли бы изобрести подобную чушь. Собаки не живут на болотах. Собаке нечего делать на болоте. Даже призрачную собаку народное воображение не поселило бы на болоте. На болотах обитают совершенно другие существа, Ватсон. Совершенно другие.
Доктор замер, почувствовал, как любопытство уступает место неприятному беспокойству. Замечание о «других существах», произнесённое спокойным, даже насмешливым тоном, всё же затронуло некую струну, которая имеется в душе даже самого закоренелого скептика.
– Теперь подойдём к той же теме с другой стороны, Ватсон, - продолжал Холмс, не обращая внимания на состояние друга.
– Помните эпизод с кражей башмака сэра Генри в гостинице. Вы при нём присутствовали. Не показалось ли вам кое-что странным?
– Кажется, нет, - доктор потёр виски: слишком резким показался ему переход.
– Помню, сэр Генри был очень недоволен…
– Всё сложнее, Ватсон. Поскольку этот момент важен, я настоятельно попрошу вас освежить память. Кстати, на это как раз сгодилось бы ваше знаменитое сочинение… Вы, надеюсь, уделили внимание этому эпизоду?
– Кажется, да, - не вполне уверенно сказал Ватсон.
– Да, точно, - добавил он.
– Где-то я видел эту вашу книжку, не далее как сегодня утром, - высокий лоб Холмса перерезала вертикальная морщина.
– А, вспомнил! Ватсон, пожалуйста, сходите вниз. Когда мы сюда поднимались, я видел зелёный томик на столике в прихожей. Судя по всему, наша дорогая миссис Хадсон почитывает ваши опусы… Заодно прихватите бренди!
– крикнул Холмс, когда доктор, встав, уже подходил к двери.
Ватсон молча скрылся за дверью. Заскрипела лестница, потом что-то стукнуло, зашуршало, затихло внизу.
Ветер воспользовался паузой и заскулил в трубе, торопясь обратить на себя внимание. Но тщетно: человек в кресле погрузился в свои думы, судя по всему, не слишком весёлые.
– Вот, - голос доктора Ватсона вернул Холмса на землю.
– Еле нашёл. Она спрятала его под портьерой.
Он протянул великому сыщику початую бутылку бренди. В другой руке он держал крохотный поднос из плетёной соломки, на котором едва умещались два маленьких, не очень чистых стаканчика.
– Славно, - одобрил Холмс, забирая бутылку.
– С возрастом начинаешь находить смысл в алкоголе. На месте правительства я запретил бы продавать крепкие напитки
Ватсон дёрнул плечом и шеей, показывая на кресло. Там лежала книжка в потрёпанной красной обложке с золотыми надписями и чёрным силуэтом пса, стоящего на дороге.
– Найдите то место про башмак, - распорядился Холмс.
– Это важно.
Ватсон открыл том, перелистнул несколько страниц, потом ещё несколько.
– Да, это здесь.
– Читайте!
– распорядился великий сыщик, подливая себе бренди.
«Сэр Генри улыбнулся»– начал доктор. «Почти все мое детство и юность прошли в Соединенных Штатах и в Канаде, поэтому английский уклад жизни мне еще в новинку. Но вряд ли у вас считается в порядке вещей, когда у человека вдруг пропадает один башмак»…
– Это всё можно пропустить, - нетерпеливо бросил великий сыщик.
– Помните, как он высчитывал цену ботинок? Вы об этом ведь, кажется, писали?
– Вот, - нашёл Ватсон.
«- Вы отдали чистить новые башмаки? Зачем же это?
– Они светло-коричневые. Поэтому я велел почистить их тёмной ваксой.
– Значит, по приезде в Лондон вы сразу же отправились покупать башмаки?
– Я вообще ходил по магазинам. Доктор Мортимер составил мне компанию. Дело в том, что если уж человеку суждено стать владельцем большого поместья, так и одеваться надо соответственно, а я несколько пренебрегал своим туалетом, живя на Западе. В числе других вещей были куплены и эти башмаки - ценой в шесть долларов!
– а вот надеть-то их так и не пришлось».
– Отлично, Ватсон! Теперь подумайте вот о чём. Человек становится наследником огромного состояния. Он, по его собственным словам, собирается принарядиться. Он покупает светлые башмаки и просит их начистить тёмной ваксой. Почему он не купил чёрные? Потому что чёрные стоили дороже, и ему не захотелось переплачивать. Вот единственное объяснение. Заметьте, он отлично запомнил цену башмаков: шесть долларов. Понимаете?
– Не понимаю, - Ватсон не скрывал, что раздосадован и сбит с толку.
– Сэр Генри в тот момент ещё не привык к своему новому положению. Возможно, в Америке ему приходилось считать каждый цент. К тому же в этой стране принято, что даже миллионеры посещают дешёвые распродажи. Я не вижу в этом ничего необычного. И, главное, нет никакой связи с обстоятельствами гибели несчастного сэра Чарльза Баскервиля.
– Вы меня разочаровываете, Ватсон, - вздохнул Холмс.
– В конце концов, вы же врач. И знаете, что такое симптоматика. Допустим, у вас чешется ладонь и покраснела кожа. Это может быть случайностью - а может оказаться грозным признаком воспаления, заражения, может быть, опухоли… Впрочем, всё зависит от условий. Здесь, в нашем ужасном английском климате, вы вряд ли отнесётесь серьёзно к подобной мелочи. Но если бы мы находились в благодатной Индии…
– Да, пожалуй, - признал Ватсон.
– В индийских условиях можно ожидать чего угодно, вплоть до риштозных червей.