Подлинная история девочки-сорванца. История вторая.

Машков Александр Иванович

Я другой рукой решилась погладить ему волосы. Давно хотела убедиться, какие они мягкие. Убедилась. Саша счастливо улыбался, прижав к щеке мою руку.

– Вот, сбылась ваша мечта! – капризно сказала я.
– Постригли меня. Только без чёлки. Под ноль!

Саша тихонько засмеялся.

Только наше счастье было недолгим. Открылась дверь и вошла Елена Владимировна. На её лице я увидела неудовольствие, а может быть, досаду.

– Саша, сейчас придёт массажист.

Саша поднялся с колен.

–

Мне уйти?

– Валерий Яковлевич решит.

– Ага! Уже посетителей пускают! – услышали мы весёлый голос, и вошёл мой массажист.

– Посетителей удалить? – спросила Елена Владимировна.

– Сейчас переговорю с мальчиком. Ты кто Саше? Брат, друг?

– Друг.

– Очень хорошо. Сашеньке надо помогать разрабатывать кисти рук и стопы ног. Поможешь ей?

– Конечно! – с готовностью ответил Саша.

– Тогда смотри. Надо делать так…

Потом Саша ушёл, пообещав вернуться завтра, а Валерий Яковлевич занялся мной.

Я терпела. Сначала.

– Больно! – вскрикнула я.

– А ты думала! – радостно воскликнул массажист, - Это же лечебный массаж! Теперь будем увеличивать нагрузку, а то залежалась ты…

Наконец-то ко мне пустили Толика и Борьку! Когда не было Саши, это был для меня такой праздник! Они сказали, что мои каникулы кончаются, и они будут проводить со мной занятия, чтобы не отстала. Мало того, ко мне будут приходить учителя!

А я уже могла сидеть, мне поставили на кровать маленький столик, я на нём кушала, теперь смогу делать уроки.

Толик всегда задерживался, сколько мог. Он мне вслух читал весёлые книжки. Не фантастику, а брал в библиотеке детские книжки и читал мне смешные рассказы про мальчишек и девчонок.

Но, конечно же, радостнее всех мне было видеть Сашу. Конечно, после мамы! Но мама работала, часто приходить не могла, зато ребята обо мне заботились. Когда приходил Саша, нас оставляли наедине. Саша с видимым удовольствием разминал мне кисти рук. Ещё с большим удовольствием – стопы ног.

– Какие маленькие! – умилялся он, нежно разминая мои пальчики.

– Никакие не маленькие! – притворно надувалась я.
– Тридцать второй размер. У мамы всего тридцать седьмой!

Наконец я решилась. Достала письмо и показала Саше.

– Ты не читала? – удивился он, - Отдай, а?

– Не отдам, - прижала я конверт к себе, - он греет мне душу.

– Тогда почему не читаешь?

– Я и так знаю, что там написано.

– Откуда? – удивился мой друг.

– Глупый! – засмеялась я, - Что ты мог ещё написать?!

– Действительно… - покраснел Саша.

– Я прочитаю это письмо, когда мы расстанемся, - серьёзно сказала я.

Сначала Саша хотел возмутиться, потом сообразил и сказал:

– Значит, никогда! – и не удержался, наклонился

и чмокнул меня в щёчку.

– Если бы ты знала, сколько мы пережили! – вздохнул он, - Какая ты молодец, что выздоравливаешь!

– Я верю тебе, Саша. Если бы что-то случилось с тобой… Лучше самой болеть, правда!

Так я и болела. Ко мне приходила Раиса Ивановна, и даже Екатерина Семёновна!

Они читали мне лекции, объясняли новую тему, разъясняли непонятные места.

Приходили почти все одноклассники, даже Витька Шлыков. Он пришёл один и подарил мне свою любимую машинку. Сказал, что хотел мягкую игрушку, но в больницу не рискнул нести.

– Спасибо, Витя, - поблагодарила я. Потом мы с ребятами часто играли с ней. Красивая была машинка, пацаны были в восторге.

Толик рассказывал, что Юрик спит только с ним, один боится чего-то. Когда Толика не было, просился к маме.

– Выписывайся скорее! – просил Толик, - Очень скучно без тебя!

Синяк у него почти прошёл, осталась только желтизна под глазом. С этим пятном он напоминал мне щенка.

– Наверно, уже скоро, - пообещала я, - Я уже сама хожу.

Мне дали ходунки… Видели ходунки для малышей? Вот и у меня такие были. Только без колёсиков.

Переставляешь, опираешься и дальше идёшь. Без ходунков не разрешали, боялись, что закружится голова и я упаду. Но голова вела себя хорошо, и я рассчитывала выписаться из госпиталя раньше.

Уже просила Елену Владимировну. Она смеялась и обещала поговорить с главврачом. Но главврач не хотел отпускать «такую хорошенькую пациентку». Хотел убедиться, что всё прошло без последствий.

Но всё когда-нибудь кончается. Сняли с меня корсет, посмотрели, как я поворачиваю голову, как сажусь, как встаю.

Волосики на голове уже немного отросли. Смотрела я на себя в зеркало и вздыхала.

Похудела, нос заострился. Какой-то мальчишка, честное слово. Платок, что ли повязать?

Саша говорил, что я в любом виде ему нравлюсь, но я не верила.

Елена Владимировна предложила ещё остаться здесь, обещала откормить, но я отказалась. Соскучилась очень по маме, по Юрику, по дому.

Особенно по Юрику. Приходил он ко мне, смотрел умоляюще, говорил, что скучает.

Здесь мне нравилось одно: Саша мог приходить в любое время. Он старался приходить чаще, всегда приносил что-нибудь вкусненькое, которое мы вместе съедали, потому что одной ну никак не хотелось. Разве что-то я откладывала для пацанов.

И вот наступил день выписки.

Меня снова проверили, убедились, что тело мне подчиняется, ночных сюрпризов не было, речь нормальная. Я бы даже бегала, если б выпустили на улицу. Здесь такой хороший парк был, весь белый-белый, чистый снег, ни одного следа.