Подлинная история русских. XX век
Шрифт:
Более того, в мае 1936 года отдел науки, научно-технических изобретений и открытий ЦК партии предложил осудить латинизацию как «левацкий загиб Наркомпроса и т. Луначарского», поскольку «враги» использовали ее для отрыва трудящихся национальных республик и областей от общей семьи народов СССР: «Прикрываясь разговорами о «международном характере» латинской основы, они отстаивали ориентацию на буржуазную культуру Западной Европы» (Источник. 1994. № 5). В феврале 1937 года секретарь Совета Национальностей ЦИК СССР прямо заявил, что наша задача — «это сближение алфавитов и даже родственных диалектов и языков отдельных национальностей», и прояснил в этой связи смысл оценки количества наций, прозвучавшей во время принятия новой Конституции: «Сталин указал, что в Советский Союз входят около 60 наций, национальных групп и народностей. Мы же во ВЦКНА только на латинской основе имели 71 алфавит. Видимо, в деле латинского алфавита кое-что есть по отношению
Новая Конституция уже не рисовала перспективу превращения СССР в будущем в мировую республику. Она исходила из представлений об отечестве, суженном до реальных границ государства. Отношение к его прошлому резко менялось. Этот поворот был явно обозначен в год принятия Конституции. В начале 1936 года Бухарин, живописуя в «Известиях» блеск большевистских достижений в перестройке страны, привычно пытался усиливать их сопоставлениями с позорной отсталостью дореволюционной России, темнотой и убогостью ее народов. «Нужны были именно большевики… чтобы из аморфной, малосознательней массы в стране, где обломовщина была самой универсальной чертой характера, где господствовала нация Обломовых, сделать ударную бригаду мирового пролетариата!»
Упражнениям такого рода, начатым в свое время с легкой Ленина, было решено положить конец. Бухарина поправили так, будто решили провести через строй перед всей страной, приговор, предрешавший судьбу этого политического деятеля, был вынесен на страницы центральной партийной газеты. Передовая статья редактировавшейся Л.З. Мехлисом «Правды» от 30 января 1936 года гласила: «Только любители словесных выкрутасов, мало смыслящие в ленинизме, могут утверждать, что в нашей до революции «обломовщина была самой универсальной той характера», а русский народ был «нацией Обломовых»». Народ, который дал миру таких гениев, как Ломоносов, Лобачевский, Попов, Пушкин, Чернышевский, Менделеев, таких гигантов человечества, как Ленин и Сталин, — народ, подготовивший и решивший под руководством большевистской партии Октябрь- революцию, — такой народ называть «нацией Обломовых» может лишь человек, не отдающий себе отчета в том, что он говорит.» Бухаринская статья была отождествлена с фашистской пивной «в доказательство того, что русские даже не люди», и с ненавистью, которая «в первую очередь направляется на русский народ» именно потому, что клеветники великолепно понимали реальную роль этого народа в борьбе за превращение России в «великую пролетарскую державу».
В свое оправдание Бухарин писал Сталину: «Я понимаю хорошо, что ты ведешь огромную большую политику, готовишь страну к великой победе, хочешь опереться на все достойное — в том числе и на великие национальные традиции. Поэтому особенно тебя резанула «нация Обломовых». Я же, как объяснял, хотел особо подчеркнуть национально-освободительную роль большевизма и рабочего класса. Нехорошо сделал» (Исторический архив. 2001. № 3). Однако, пытаясь исправиться, он уже не мог сойти с наезженной колеи. В новой передовой статье редактируемой им газеты звучали старые мотивы: «Еще недавно имя «русский» было равнозначащим имени жандарма, попа, карателя, купца-обиралы, было нарицательным именем политики, несущей голодную смерть, болезни и вымирание, гибель национальной культуры», и только теперь оно «стало близким и братским именем передового отряда борцов за социализм». «Правда» (1936.10 февр.) снова вознегодовала: «Разве «русский» вообще (русский народ?) был для трудящихся других народов «равнозначащим имени жандарма»», разве он не боролся против жандармов? Утверждалось, что «в таком тоне о русских (вообще, в целом) говорили петлюровцы, дашнаки, грузинские меньшевики и федералисты, мусаватисты, алаш-ордынцы и т. п.».
«Правда» призывала преодолеть ««левацкий интернационализм», непонимание того, что коммунисты отнюдь не должны отгораживаться от положительной оценки прошлого своей страны». Дело изображалось таким образом, будто «партия всегда боролась против каких бы то ни было проявлений антиленинской идеологии «Иванов, не помнящих родства», пытающихся окрасить все историческое прошлое нашей страны в сплошной черный цвет». Однако тут же переносился акцент на предстоящую фазу этой борьбы: «Мы разгромим все гнилые, антиленинские концепции, клеветнически извращающие наше прошлое». Концепция, которую предстояло создать и утвердить, должна была отражать «богатый, полный глубокого содержания исторический путь, вписавший столько славных страниц в историю человечества». Хорошо знать «замечательную», как подчеркивалось, историю страны было необходимо, чтобы «со всей сознательностью любить свою великую Родину».
История
Противостояние «Известий» и «Правды» в трактовке истории русского народа приобретало особое значение, поскольку вплеталось в контекст решения более масштабной задачи об исторической науке и историческом образовании в стране. 27 января 1936 года газеты напечатали постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР создании специальной комиссии под руководством Жданова для просмотра, улучшения, а в необходимых случаях и для переделки уже написанных учебников по истории». Были опубликованы также «Замечания» Сталина, Жданова и Кирова по поводу конспекта учебника по истории СССР от 8 августа 1934 года. Передовица «Правды», разъяснявшая смысл этих документов, призывала Историков к борьбе «с анти-ленинскими традициями школы Покровского и в методе и в конкретной картине русской истории», К ликвидации присущих этой школе «полуменьшевистских полуцентристских идей и троцкистской контрабанды». СНК и ЦК указали, что «задача преодоления этих вредных взглядов» имела важнейшее значение для дела нашего государства, нашей партий и Для обучения подрастающего поколения». «Пришло время… — писал в том же номере газеты один из членов конкурсной комиссии, — чтобы мы дали нашей молодежи учебники истории, готовящие ее к предстоящим великим боям на международной арене. История в руках большевиков должна быть конкретной наукой, объективной правдой и тем самым великим оружием в борьбе за социализм».
Знаком решительных перемен на историческом фронте стала ликвидация Коммунистической академии, возглавлявшейся ранее Покровским. К преодолению ошибок его школы были привлечены ранее осуждавшиеся как «великорусские националисты» Историки дореволюционной школы (С.В. Бахрушин, Ю.В. Готье, Греков, В.И. Пичета, Е.В. Тарле, А.И. Яковлев и др.). Выученики школы Покровского» (H.H. Ванаг, А.Г Пригожин, С.Г Тьмсинский, Фридлянд и др.), не сумевшие правильно сориентироваться в новых условиях, были репрессированы. Основание «национальной школы советских историков связывается с именем ученика Ключевского академика Б.Д. Грекова, возглавлявшего академический институт истории в 1937–1953 годах.
Новизна «подлинной» концепции была связана с трактовкой места и роли русского народа в отечественной и мировой истории. Уже первая статья-отповедь Бухарину утверждала: «Трудящиеся всех наций Советского Союза на деле знают, какую огромную помощь оказал им великий русский народ. Они идут с ним рука об руку по одному пути, к одной цели». Тема эта развивалась в последующих статьях: «Все народы — участники великой социалистической стройки — могут гордиться результатами своего труда; все они — от самых маленьких до самых больших — полноправные советские патриоты. И первым среди равных является русский народ, русские рабочие, русские трудящиеся, роль которых во всей Великой пролетарской революции, от первых побед и до нынешнего блистательного периода ее развития, исключительно велика». «Наш великий народ, давший такие блестящие образцы борьбы за освобождение человечества… занимает почетное место в братской семье трудящихся всех стран… На его богатейшей истории будут воспитываться многие поколения борцов за мировой коммунизм» (Правда. 1936.1,10 февраля).
Чем были нехороши «Богатыри» Демьяна Бедного
На протяжении 1936-го и последующих лет «Правде» и другим центральным изданиям приходилось не раз обращаться к русской теме и по другим поводам. В канун принятия новой Конституции СССР значимость новой исторической концепции была наглядно продемонстрирована в случае с постановкой А.Я. Таировым в Камерном театре Москвы пьесы Д. Бедного «Богатыри». Герои былинного эпоса были выведены в спектакле в карикатурном виде. В сниженных комедийных тонах изображался князь Владимир и его дружина. Шаржировано нарисован княжеский двор и постоянно пьяные «застольные» богатыри из княжеской дружины, противопоставляемые богатырям настоящим — Илье, Добрыне. Положительными героями в комедии сделаны разбойники — Угар и его друзья из беглых крестьян. Интрига спектакля сводилась к приключениям витязя Соловья, который вместо княжны Забавы похищает княгиню Рогнеду, к сатирически изображенной женитьбе Владимира на болгарской княжне и к победе Угара с товарищами над Соловьем и богатырями из княжеской дружины.
В духе антирелигиозных кампаний 1920-х годов в спектакле было представлено крещение Руси. По тексту либретто, написанного Демьяном Бедным, князь только что крестил Русь. В отечественной истории это было несомненным шагом вперед в сравнении с язычеством. В спектакле же, согласно устоявшимся вульгарно-атеистическим канонам, событие подавалось в издевательском духе, как якобы произошедшее исключительно «по пьяному делу». Князь «винища греческого вылакал, спьяну смуту и народе сделал», только и всего. Что касается самой религии, то «старая вера пьяная была, / А новая и того пуще».