Подлинная жизнь Лолиты. Похищение одиннадцатилетней Салли Хорнер и роман Набокова, который потряс мир
Шрифт:
Биография Гоголя в большей степени знакомит нас с логикой мышления Набокова, чем с творчеством Гоголя. Сам же Набоков не желал, чтобы критики, ученые, студенты и читатели искали в его произведениях буквальные смыслы или образы из реальной жизни. Любыми материалами, которые подворачивались под руку (всякая крошка в ладошку!), Набоков распоряжался, как считал нужным. После публикации «Лолиты» в 1958 году на Набокова обрушилась слава, и тут-то стремление самостоятельно распоряжаться ремеслом (потому что никто не сумеет сделать это лучше) сослужило писателю добрую службу. Все, кто хотел взять у него интервью, будь то в письме, телепередаче или при личной встрече дома у Набоковых, вынуждены были играть по его правилам. Вопросы отправляли заранее, получали ответы, написанные в свободное от работы время, и кое-как лепили из этого нечто похожее на непринужденную беседу.
Доступ
Жена Вера, неизменная спутница Набокова, всю жизнь старалась оградить его от любопытствующих. Она бралась за все, чем писатель заниматься не мог или не хотел: была его помощницей, водителем, договаривалась с издательствами по поводу авторских прав, вела практически всю переписку, первой читала новые произведения мужа и выполняла массу других задач. Она охотно жертвовала собственными интересами ради его искусства, и все, кто осмеливался задаться вопросом, не кроются ли за неистребимой Вериной преданностью другие, совершенно противоположные чувства, получали в ответ либо упрямое молчание, либо пылкое отрицание, либо неприкрытую ложь.
И все же книга эта появилась не в последнюю очередь потому, что в обороне Набоковых в конце концов появилась брешь. Некоторым исследователям удалось получить доступ к их частной жизни. Увидели свет три биографии (одна другой тенденциознее {5} ) Эндрю Филда, чьи отношения с героем его книг сперва складывались мирно, однако задолго до смерти Набокова в 1977 году переросли в нескрываемую неприязнь. Затем вышел двухтомник Брайана Бойда {6} : этот труд по сей день, четверть века спустя после публикации, остается основополагающим исследованием жизни писателя. Изданная в 1999 году книга Стэйси Шифф о Вере Набоковой {7} пролила свет на взаимоотношения супругов и отчасти познакомила читателя с внутренним миром Веры.
5
Увидели свет три биографии (одна другой тенденциознее): уровень язвительности в книге Эндрю Филда «ВН: Жизнь и искусство Владимира Набокова» (1986) по сравнению с его же более ранними биографиями «Набоков: его жизнь в искусстве» (1967) и «Набоков: его жизнь в частностях» 1977) поражает; из ссоры между биографом и его героем подучилась бы отличная пьеса.
6
Двухтомник Брайана Бойда: Бойд, «Владимир Набоков: Русские годы» (1990) и «Владимир Набоков: Американские годы», перевод С. Ильина, Бирдвуд-Хеджер, А. Глебовской и Т. Изотовой (VNAY, 1991).
7
Изданная в 1999 году книга Стейси Шифф о Вере Набоковой: Шифф, «Вера (миссис Владимир Набоков)», перевод О. Кириченко.
В 2009 году Библиотека Конгресса после полувекового запрета наконец открыла читателям доступ к бумагам Набокова {8} , и мы узнали больше о мотивах писателя. В Собрании Бергов, которое хранится в фондах Нью-Йоркской публичной библиотеки, архив обширнее, однако пока что доступен не весь, и все же мне удалось ознакомиться с произведениями, записками, рукописями Набокова, а также эфемерами — вырезками из газет, письмами, фотографиями, дневниками.
Чем глубже я в поисках подсказок погружалась в опубликованные работы и архивы Набокова, тем, как ни странно, меньше его понимала. Такой вот парадокс автора, чьи произведения столь полны аллюзий и метафор, столь подробно проанализированы как литературоведами, так и обычными
8
Библиотека Конгресса после полувекового запрета наконец открыла читателям доступ к бумагам Набокова: Finding Aid, Vladimir Vladimirovich Nabokov Papers, Manuscript Division, LOC.
Справиться с этим мне помогло одно: я снова и снова перечитывала роман. Порой глотала, как бульварное чтиво, порой проверяла и перепроверяла каждое предложение. С первого раза невозможно определить все аллюзии и рекурсии: произведение открывается нам постепенно. Набоков вообще считал, что читать стоит лишь те романы, которые нужно перечитывать. И со временем за кажущимися противоречиями «Лолиты» открывается истинная сюжетно-композиционная логика повествования.
Перечитывая в очередной раз «Лолиту», я вдруг вспомнила слова повествователя из раннего набоковского рассказа «Весна в Фиальте»: «…я же никогда не понимал, как это можно книги выдумывать, что проку в выдумке… будь я литератором, лишь сердцу своему позволял бы иметь воображение, да еще, пожалуй, допускал бы память, эту длинную вечернюю тень истины…»
Впрочем, о себе Набоков никогда напрямую ничего такого не говорил. Однако в его произведениях подобные рассуждения встречаются. В частности, «Лолита» демонстрирует близкое знакомство с популярной культурой, привычками и пристрастиями девочек-подростков и американской повседневностью. Отыскать эти следы событий реальной жизни было не так-то просто. Я пыталась делать выводы и по тому, что сказано в тексте, и по тому, о чем автор умолчал, полагаясь столько же на умозаключения и обоснованные предположения, сколько на факты.
Одни задачи сами подсказывают тебе ответ. Другие — как повезет. Вопрос о том, что именно Владимир Набоков знал о Салли Хорнер и когда он узнал о ней, относится ко вторым. Изучая его, а заодно и то, как Набоков вставил историю Салли в текст «Лолиты», я обнаружила, как тесно переплелись жизнь и художественное произведение и как Набоков, точно одержимый, снова и снова возвращался к этой теме на протяжении двадцати лет, прежде чем в полной мере раскрыл ее в «Лолите».
Оказалось, что повествование в «Лолите» куда больше связано с реальным преступлением, чем Набоков готов был признать.
За четыре с лишним года работы над книгой мне доводилось обсуждать «Лолиту» с великим множеством людей. Для кого-то это была любимая книга или по крайней мере одна из любимых. Другие ненавидели ее — или как минимум ее замысел. Равнодушных не было. Неудивительно, учитывая тему романа. Однако фрагмента о Салли Хорнер, когда я цитировала его, не вспомнил никто.
Я не могу утверждать, что Набоков специально выстроил повествование таким образом, чтобы спрятать Салли Хорнер от читателя. Однако поскольку события в книге развиваются очень быстро — пожалуй, с той же скоростью, с которой Гумберт Гумберт преодолевает тысячи миль по всей Америке, — легко что-то упустить. Но мне кажется, что даже случайные читатели «Лолиты», количество которых исчисляется десятками миллионов, вдобавок к миллионам тех, кто слышал о романе, видел одну из двух экранизаций (а может, смотрел обе), наконец, отдает себе отчет, какое место эта книга вот уже шестьдесят лет занимает в культуре, должны узнать о том, что сталось с Салли Хорнер, поскольку это история многих девушек и женщин, и не только в Америке, но во всем мире. Одни из множества таких историй — обычная житейская несправедливость: молодые женщины, связанные по рукам и ногам узами брака или заботами о детях, оказываются лишены возможности развиваться. Другие куда страшнее: девочек и женщин оскорбляют, бьют, похищают, а то и что похуже.
При этом злоключения Салли Хорнер разворачиваются в типично американских декорациях, в тени Второй мировой войны, после того, как победа породила крепкий, состоятельный средний класс, впрочем, не сумевший превозмочь грядущий страшный упадок. Похищение Салли тесно связано с ее родным городком Кэмденом в штате Нью-Джерси, который в то время считался воплощенной американской мечтой. Несколько раз мне довелось там побывать, побродить по улочкам, и каждый раз меня поражало, как разительно Кэмден переменился к худшему. Салли должна была бы странствовать по Америке по собственному желанию — этакая кульминация мечты. Но девочку увезли против воли, и путешествие превратилось в кошмар.