Подлинное искупление
Шрифт:
Райдер, должно быть, почувствовал мое присутствие, потому что, когда я уставилась на него, изо всех сил стараясь набраться смелости, чтобы заговорить, он открыл глаза и посмотрел прямо на меня. Как только его усталые покрасневшие глаза встретились с моими, на его красивом лице проступило выражение мучительной боли. Затем он от меня отвернулся. Я поняла, что это от стыда.
Сделав шаг, потом второй, я приблизилась к нему и опустилась рядом с ним на пол. Я сидела от него на таком расстоянии, что он не мог до меня дотянуться. Но с моего места мне было хорошо
Всю. Всю без утайки. Ничего не скрывая.
Я обхватила руками ноги и стала ждать, когда Райдер снова посмотрит мне в лицо. Когда он это сделал, я чуть не рассыпалась на части. Его глаза наполнились страданием, и по бледным щекам скатывались одинокие слезинки. На лбу появился свежий синяк; кожу покрывали недавние раны.
Его били везде, куда бы он ни пришел. Но Райдер все сносил.
Он сделал глубокий вдох и прошептал:
— Хармони… тебе нельзя здесь находиться.
— Белла, — поправила я.
— Белла, — тихо и почти благоговейно произнёс он. — Тебе необходимо уйти. Просто… оставь меня одного.
Я не собиралась никуда уходить.
— Ты любишь Мэй, — выпалила я.
У Райдера округлись глаза. Казалось, я его шокировала. Я и сама была в шоке. У меня накопилось так много вопросов, но это первое, о чём я неосознанно у него спросила. Тогда я поняла, как сильно это меня беспокоило. Какую невыносимую боль причиняла мне эта мысль.
— Нет, — ответил, наконец, Райдер.
— Ты лжешь, — упрекнула его я. — Мне уже всё рассказали. Всё, что ты сделал. Всё, что сделал твой брат… как ты боролся за то, чтобы завоевать любовь Мэй.
Уже и без того бледные щеки Райдера стали пепельными. Загремев удерживающими его цепями, он принял сидячее положение и посмотрел мне в лицо. Он уставился прямо мне в глаза.
У него поникли плечи.
— Я думал, что люблю ее. Когда мой дядя избрал меня, чтобы внедрить к этим людям, я чувствовал себя здесь не в своей тарелке. Но я верил в наше дело. Белла… Я не подвергал сомнению нашу веру, я искренне верил во всё, чему меня учили, — он покачал головой и провел рукой по лицу. — Когда тут появилась умирающая и истекающая кровью Мэй, я быстро понял, кто она.
Райдер указал на надпись у меня на запястье.
Мои пальцы пробежали по татуировке, которую сделали мне, когда я была ещё ребенком.
— Я понял, что должен завоевать ее доверие, чтобы вернуть моему дяде. Ну, и она была единственной женщиной, с которой я вообще когда-либо разговаривал. Думаю… я хотел ее, потому что она была из Ордена. Я считал, что она просто во власти дьявола.
С его губ слетел самоуничижительный смешок.
— Охренеть, да? Я действительно решил, что обязан спасти ее душу. Я искренне верил, что влюблен в нее, что она предназначена для меня, и что я могу ее спасти. Когда я вознёсся до Пророка, это стало моей основной целью: вернуть ее. Чтобы она была рядом со мной. Я думал, что мне суждено это сделать. Что этого ждёт от меня Бог.
— Что же изменилось? — я неожиданно поймала себя
Пока я слушала его рассказ о том, как ему нужна была Мэй, у меня в груди зародилось мучительное чувство. Оно было просто невыносимым, но я ничего не могла с ним поделать.
Грудь Райдера то поднималась, то опадала, пока он пытался произнести то, что хотел сказать дальше. Когда он это сделал, то отвратительное чувство у меня в груди исчезло.
— Ты.
Я застыла, затаив дыхание.
— Ты это изменила. Ты изменила всё.
— Райдер…, — отрывисто прошептала я.
У меня дрогнули пальцы. Им хотелось дотянуться до его пальцев и ощутить их тепло. Почувствовать его успокаивающее прикосновение.
— Это правда. Всю свою жизнь я провел вдалеке от реального мира. Я оставался чистым и устремил все свои усилия на первую женщину, которая обратила на меня внимание… Но это была полная чушь. Моя потребность в Мэй оказалась такой же фальшивой, как и эта гребаная религия, которой мы посвятили всю свою жизнь.
Райдер отвернулся. Я не двигалась. Он снова посмотрел на меня, в его глазах читалось отвращение к себе.
— Белла… когда я вознесся до Пророка, я… Мне это понравилось.
— Мне нравилась власть. Я почувствовал, что все, чем я пожертвовал, было не просто так. У меня имелся свой путь, цель… потом все пошло наперекосяк. Я не знал, как вести за собой людей. Начал терять доверие старейшин. Вопреки моим ожиданиям, Бог не являл мне никаких откровений, — он подавился горьким смешком. — Потому что ничего такого и не было. Мой дядя все это выдумал. Он был умен. Он и его больные друзья обнаружили, что, маскируя свои извращения под завесой религии, они могут заманивать к себе людей. Сломленных, запутавшихся людей, ищущих смысл жизни. Беспомощных в своих поисках лучшей судьбы. Вместо этого он подверг их насилию и репрессиям.
— Ты не знал, — произнесла я. — Тебя воспитали с верой во всё это. Нас всех так воспитали.
— Я должен был догадаться, — серьёзно ответил он. — Белла, я пять лет прожил с Палачами. Я видел реальную жизнь, реальный мир. Я в этом жил. Но все это время я неустанно верил, что весь мир ошибается, а наша маленькая община права. Как же, бл*дь, это было наивно?
— Вовсе не наивно, Райдер. Та община была твоей семьей. Это всё, во что ты верил. Я знаю, не забыл? Я тоже это прошла.
Он долго смотрел на меня. Так долго, что я занервничала под его пристальным взглядом. Так долго, что отражавшиеся у него на лице горе и стыд сменились ледяным выражением.
— Я допустил, что это произошло, — отрешённо сказал он. — Все это.
Я тяжело сглотнула.
— Я позволил людям из Клана забрать Лилу. Они должны были похитить Мэй. Затем я умыл руки и отдал ее Иуде.
— Ты не знал, что сделает с ней Иуда и другие старейшины. Даже Лила считает, что ты пытался ее спасти.