Подлинное искупление
Шрифт:
— Вот тут ты ошибаешься.
Мне показалось, что вся кровь разом испарилась из моего тела. Я ошибаюсь насчет Райдера? Я испугалась, что вся его боль и ненависть к себе оказалась обычной уловкой. Но потом у него задрожали губы, и из глаза скатилась слеза… и я поняла, что он именно такой, каким я его всегда считала.
— Думаю… думаю, в глубине души я всегда знал, что Иуда плохой… жестокий… с садистскими наклонностями…
— Райдер, — воскликнула я и рванулась к нему.
Он вытянул руку, жестом приказав мне остановиться. Свисающие с наручников цепи
— Думаю… я это знал. Но ничего не сделал, потому что, Белла… если бы я лишился Иуды, — из его горла вырвался вымученный звук, и лицо исказилось от нестерпимой боли. — Тогда… тогда у меня никого бы не осталось.
Я не смогла бы сдержать слез, даже если бы попыталась. На этот раз никакая вытянутая рука не смогла бы помешать мне приблизиться к моему мужу. И на этот раз Райдер не сопротивлялся, когда я опустилась рядом с ним на пол и обхватила руками его крепкое тело. Его голова упала мне на грудь, и он дал волю всей той боли, которую таил в своем сердце. Цепи впились мне в ноги. Меня это ничуть не волновало.
— Райдер, — прошептала я и убрала длинные волосы с его влажного лица. — Я здесь… я здесь.
От моих слов срывавшиеся с его губ рыдания стали только громче. Я слегка покачивала его туда-сюда; мои слезы падали на грязный пол и там сливались с его слезами.
— Я совсем один…, — выдавил он сквозь боль. — Я совершенно один… совершенно сбит с толку.
— Нет, — сказала я ему и коснулась руками его лица.
У меня разрывалось сердце от той немыслимой боли, которую он испытывал. Я никогда не видела, чтобы кто-то был настолько подавлен. Даже в самые тяжелые моменты у меня всегда была любовь сестер. В последнее время — брата Стефана и сестры Руфи… А у Райдера, у него никого не было.
Абсолютно никого на всём белом свете. И хуже всего то, что большинство тех людей, которых он знал, его ненавидели. Ненавидели по-настоящему, с неприкрытой злобой.
Райдер не мог прийти в себя еще какое-то время. Когда его слезы высохли, он судорожно втянул в себя воздух.
— Я заслуживаю смерти. Я ничего не могу сделать, чтобы исправить то, что натворил. Я, бл*дь, заслуживаю смерти.
— Нет, — коротко сказала я.
Я опустилась перед ним на колени и обхватила ладонями его лицо. Мне не понравился этот пугающий тон его голоса.
— Ты не один, — возразила я.
Райдер сжал глаза и попытался отвернуться. Я не дала ему этого сделать.
— Белла, — обреченно прошептал он.
— У тебя есть я, — с надрывом произнесла я.
Он должен знать. Мне плевать, что думают люди в этом клубе.
— У тебя есть я.
— Я… я тебя не заслуживаю. То, что из-за меня случилось с твоими сестрами…
— Ты этому не потворствовал.
Райдер покачал головой.
— Какое это имеет значение? Я знал, на что способен Иуда. В глубине души… я это знал…
— Но ты его любил. Он был единственным, кого ты любил. Очень легко не заметить чьи-то грехи, когда тебя ослепляет любовь.
По его лицу снова побежали безмолвные слёзы. Райдер опустил глаза, а затем
— Я все еще его люблю. Черт возьми, Белла. Несмотря ни на что… я по-прежнему его люблю. Он мой брат… он все, что у меня есть. И я… я не хочу оставаться один. Мне все это время так чертовски одиноко.
Райдер взглянул на меня своими огромными темными глазами.
— К моему стыду, я все еще его люблю… Даже после того, как узнал, что ему больше нет до меня никакого дела… Я вообще не уверен, что он когда-нибудь меня любил.
Я вгляделась в его глаза и увидела в них вину и боль.
— Потому что ты хороший человек, Райдер. Чистая душа всегда находит любовь. Даже сквозь ненависть она всегда найдёт возможность заявить о любви.
— Я не хороший, — возразил он. — Я в это не верю.
Я улыбнулась. Затем прижалась лбом к его лбу и сказала:
— Тогда я буду верить в это за тебя.
— Белла, — сдавленно простонал он.
Но я больше не дала ему ничего сказать. Никакие слова уже не могли изменить того, что я к нему чувствовала. Как сильно хотела, чтобы он был со мной в этот миг… в этой жизни.
Меня захлестнули эмоции, и я потянулась к нему. Но Райдер не пошевелился и позволил мне прижаться к нему губами. Позволил мне взять инициативу на себя.
Раньше ни один мужчина не позволял мне такой роскоши.
Несмотря на охватившую его скорбь, его губы оказались теплыми. Я ощутила во рту вкус его слез, но вобрала их в себя. Его слезы стали моими, его бремя стало моим.
С губ Райдера сорвался тихий стон, и он положил свои скованные цепями руки мне на спину. Прижавшись грудью к его груди, я почувствовала, как меня опалил жар, воспламенив каждую клеточку моего тела. Райдер оторвался от меня, задыхаясь и ловя губами воздух.
— Белла, — прошептал он и, подняв мою руку, поцеловал меня в центр ладони.
Горящее в его глазах чувство стало моей погибелью. И я поняла, что сделаю дальше. Что должна сделать. Я понятия не имела, что будет завтра. Я не могла предугадать, чем всё это кончится. Но я могла взять на себя сегодняшнюю ночь. Могла показать этому извечно сломленному мужчине, что он больше не одинок. Что я здесь.
И я по-прежнему его жена.
Он пристально смотрел на меня, и, когда я, приподняв ноги, оседлала его бедра, глаза Райдера вспыхнули.
Прерывисто дыша, я встретилась с ним взглядом. Райдер тяжело сглотнул, дав мне понять, что он нервничает не меньше меня.
— Я этого хочу, — заверила я его.
Взяв его за руку, я поднесла ее к подолу своего платья; длинное платье уже задралось до колен. Теплая ладонь Райдера легла мне на бедро, сдвинув ткань в сторону.
— Цепи, — сказала я, когда металл грубо врезался ему в запястья.
— Цепи не имеют значения. Они нам не помешают.
Его пальцы заскользили по моей коже, лениво выводя на ней круги, от которых по спине пробежала дрожь. У меня дрогнули веки, и я закрыла глаза. Моих голых рук касался жар влажного воздуха. Открыв глаза, я встретилась взглядом с Райдером.