Подлодка «Комсомолец»
Шрифт:
Кашин кивнул, сложил листки «гармошкой», как они и должны быть, сунул в папку. Протянул ее Веригиной.
– Держи, если нет никаких других идей по ведению дела, то давайте его дооформлять и
– В архив? – удивилась она. – Вот так… Сразу?
– Думаю, мы ничего больше не придумаем по этому делу. Пока опять где-то что-нибудь не взорвется.
– Печально.
– Хуже не придумаешь, – Кашин попробовал улыбнуться. – На то и «Темные папки», чтобы ничем, собственно, не кончаться.
– Плохо у нас получилось, – произнес вдруг Шляхтич. – А вдруг еще что-нибудь?.. Через пять-семь лет? Или через десять?
Кашин посмотрел на него, нахмурился. Но выговаривать не стал. Поднялся, подошел к окну, посмотрел на внутренний дворик их особнячка. Три машины, две из них служебные, пух тополиный летит, как ненастоящий снег, какие-то люди из охраны… Все вместе это называлось жизнью.
– Рыжов вчера умер, – проговорил он, наконец. – В больнице для старых большевиков. Думали инфаркт, а оказалось прободение желудка. Не врачи, а коновалы…
В комнате стало
– Он сделал, что мог, – сказал Стекольников.
– И даже больше, – Кашин посмотрел на него. – Куда больше, чем мы.
– Хочешь, я поеду на похороны вместо тебя? – предложила Веригина.
– Нет, это мой долг. Я с ним за время тех разговоров как-то… сдружился, что ли? Сам поеду… Да, подготовь от моего имение ему благодарность как консультанту по этому делу. Я пробью через начальство.
– Посмертно? – удивился Шляхтич. – Странно это – благодарность посмертно.
– Так уж вышло, – Кашин, наконец, повернулся к ним. Поднял голову.
Они следила за ним, кажется, с тайным сочувствием.
– Ты только не считай, что все безнадежно, – неожиданно проговорил Шляхтич. Черт бы побрал его со всей эмпатией вкупе.
– Я давно так считаю. – Кашин вздохнул. – И так же как с Рыжовым… – он посмотрел на них, они смотрели на него, – ничего тут не поделаешь. – Подумал и добавил: – Что бы мы о себе не воображали.