Подлодка [Лодка]
Шрифт:
— Нормальная видимость, господин первый вахтенный офицер?
Старик снова и снова оглядывается на луну. Наконец его раздражение прорывается наружу:
— Если бы ее можно было сбить оттуда…
Я возлагаю надежду на тучи, которые большими кучами обложили горизонт и постепенно поднимаются ввысь — но так медленно, лениво, что пройдет еще немало времени, прежде чем они скроют луну.
— Они отворачивают направо! — говорит Старик, которому незамедлительно вторит штурман:
— Я так и предполагал!
Тени и правда стали менее
Старик приказывает повернуть на десять румбов вправо:
— Они ведь не выкинут никакого нового фокуса?
Я стою так близко от целеуказателя, что слышу каждый выдох первого вахтенного. Мне не по себе: неясная тень больше не видна.
— Время?
— 20.28!
VIII. Вторая атака
Побелевшая луна приобрела более льдистый холодный оттенок. Небо вокруг ее четко очерченного гало чистое. Но от горизонта надвигается одна туча, похожая на авангард наступающих полчищ.
Но мой взор устремлен именно на это облако. Сперва оно двигается в правильном направлении, затем начинает замедляться, пока наконец почти не перестает подниматься вверх; вот оно начинает растрепываться на лоскуты, распускающиеся по одной нитке. Оно тает у нас на глазах. Вскоре от него остается лишь легкая дымка.
— Черт возьми! — шипит штурман.
Но вслед за ним другая туча, еще более громоздкая и тяжеловесная, чем первая, решается оторваться от горизонта.
Ветер сносит ее слегка в сторону, как раз туда, куда нам нужно. Никто больше не ругается, словно она может обидеться на ругань.
Я отвлекаюсь от облака, сосредоточив внимание на горизонте. Я различаю в бинокль нос, корму и надстройки в средней части транспортов.
Командир излагает первому вахтенному офицеру свой план:
— Устремиться на них и произвести пуск. Как только торпеды выйдут, немедленно переложить руль влево. Если эта туча будет подниматься и дальше, я перейду в генеральное наступление!
Первый вахтенный сообщает вводные данные для вычислителя положения цели, который обслуживает один наводчик в боевой рубке, а другой — на посту управления.
— Аппаратам с первого по четвертый — приготовиться к пуску из надводного положения!
Все четыре торпедных аппарата заполнены водой.
Из носового отсека по переговорной трубе докладывают:
— Аппараты с первого по четвертый к пуску из надводного положения готовы!
— Соединить дальномер и вычислитель положения цели. Пуск будет произведен с мостика! — отдает распоряжение первый вахтенный.
Команда звучит слаженно. Значит, он способен на это. Наверное, он заучил ее как следует.
Помощник за вычислителем в боевой рубке подтверждает полученную команду.
Старик ведет себя так, будто вся эта литургическая антифония [73] не имеет к нему ни малейшего отношения. Лишь напряженная поза выдает, что он внимательно следит за всем, что творится вокруг.
Теперь
— Нос вражеского корабля направлен вправо — угол пятьдесят — скорость противника десять узлов — дистанция три тысячи метров — скорость торпеды тридцать — глубина три метра — позиция меняется.
73
Переменное пение двух хоров при богослужении.
Первому вахтенному вовсе не обязательно заботиться о точном задании угла пуска торпеды. Система наведения на цель сама рассчитывает его. Устройство напрямую соединено с гирокомпасом и дальномером, а также с торпедами, рулевой механизм которых постоянно корректируется. Каждое изменение курса лодки автоматически передается торпедам. Первому вахтенному офицеру остается только удерживать цель в перекрестье дальномера на мостике.
Он наклоняется к прицелу:
— Приготовиться к сверке параметров! …Отклонение…Ноль!
— Должно получиться! — бормочет командир. Он еще раз смотрит на луну. Второе облако остановилось, зависнув, как воздушный шар, привязанный тросом, который удерживает его на заданной высоте. До края луны осталось три ширины ладони: там он висит и не сдвигается ни на йоту.
— Ну же, один хороший рывок! — штурман потрясает кулаком; я никак не ожидал такого всплеска эмоций от всегда спокойного Крихбаума. Но нет времени изумляться поведению штурмана; командир резко оборачивает голову назад и приказывает:
— Самый полный вперед! Круто лево руля! Начинаем атаку! Открыть торпедные люки!
Крики внизу повторяют его команды. Нос лодки уже начал описывать круг вдоль горизонта — в поисках чужих силуэтов.
— Цель — корабли в середине! — Так держать! Курс — девяносто градусов!
Лодка несется прямиком на темные очертания, которые вырастают с каждой секундой.
Лемех форштевня взрезает сверкающее море, отваливая в обе стороны толстые пласты искрящейся воды. Вспучивается волна, блистая тысячами граней. Носовая часть лодки приподнимается, и поток брызг сразу обдает нас душем. Дизели работают на максимальных оборотах. Вибрирующий бульверк ходит ходуном.
— Выбирайте цель! — велит командир.
Склонившийся над прицелом первый вахтенный офицер не отрывается от окуляра.
— Вон там два перекрывающихся силуэта, мы ударим по ним. Видите? Слева от одинокого транспорта! Большему кораблю потребуется две торпеды, на остальные — по одной. Пускайте две торпеды: одну перед мостиком, другую — позади грот-мачты!
Я стою за спиной командира.
— Аппараты с первого по четвертый — товсь!
Мое прыгающее сердце подкатило куда-то к самому горлу, мысли путаются. Ревущие двигатели, тени кораблей, посеребренное луной море, последний рывок! Мы — подлодка, именно для этого и созданная; будем надеяться, что все сработает.