Подлунное Княжество
Шрифт:
— Я с тобой! — запротестовал Ратибор.
— Ну что вы за народ такой — герои? — Беовульф оторвался от горизонта и устало посмотрел на всадника. — Ты уж при мне сколько дел наворочал. А сколько ещё впереди? Чародея победишь… Дай, хоть скромному наёмнику отличиться…
— Ты тоже Гренделя побил.
— Вспомнила бабка, как девкой была! Вообще-то можешь остаться… Но вот с девчонкой, что станется? Мы-то их одолеем, а её какой-нибудь шустряк подхватит, да дёру. Ты в бою не заметишь… Спохватишься, а она уже у Майка во дворце…
— Куда нам двигаться? — Ратибор не хотел слушать, как могут события развиться дальше.
— К северу. Полдня
— Спасибо тебе, Беовульф. Прощай, — Ратибор спешил, чтобы не передумать и не остаться вместе с северянином.
— Глупость какая! — Беовульф держал в одной руке секиру, в другой меч, выбирая оружие для боя. — Через полчаса увидимся. Я тебя ещё до Святилища провожу.
Ратибор пришпорил лошадь, направляясь к северу.
— Эх, бесплатно воевать приходиться, — услышал он за спиной. — Ну и времена настали!
Ратибор оглянулся — светловолосый воин на вороном коне нёсся навстречу пыльному облаку, вращая над головой исполинскую секиру.
Скрепя сердце, всадник направился в противоположенную сторону. Ну почему так происходит? Зачем двуногому существу, называющему себя человеком, обязательно нужно охотиться на себе подобных? Чего особенного он сделал этому Майку? Убил телохранителя? Тот сам на рожон полез. Почему человек, вполне миролюбивый и умеренно разумный поодиночке, сбившись в стаю, просто жаждет унизить и растоптать, того, кто кажется слабее, разрушить то, что попадется на пути, в независимости, песчаный это холм или искусно срубленный терем? Что происходит с тем, кого Творец, как говорят легенды, создавал по своему подобию?
— Я в тысячный раз спрашиваю — что здесь происходит? — от мрачных мыслей всадника оторвал голос Светы.
— То, что мы с тобой остались без проводника в незнакомом месте, — буркнул Ратибор. Чувство того, что он бросил товарища в бою, не давало покоя.
— Я не поняла, почему отстал твой приятель?
— Потому что за нами гонится сотня головорезов, и Беовульф даёт нам возможность уйти подальше.
— Какие головорезы? Что у вас за игры?
— Игры?! — Ратибор сорвался на крик. — Ему эти игры могут стоить головы! Понимаешь?!
— Вы что, мафия? — Света побледнела. — Или… террористы?
— Мы два дурака, которые могли бы быть уже далеко отсюда! Нет! Не могу я так! — всадник натянул поводья. — Как потом жить?! Как тебе в глаза смотреть?! Слазь, — девушка послушно спрыгнула на землю. — Укроешься вон там, — он указал в сторону зарослей. — Жди до темноты… Если не вернусь — иди на север. Это тебе на всякий случай, — Ратибор выскреб из кармана оставшееся серебро и кинул под ноги девушке. — До встречи! — всадник развернул лошадь и понёсся в сторону пыльного облака.
«Мог бы ведь спокойно покинуть владения Дона, — думал Ратибор. — Никто бы тебя не осудил — против силы не попрёшь. Да и кто узнал бы. Света? Она до сих пор не понимает, куда попала. Всё есть для новой жизни. Место, где ничто не напоминает о пережитых страданиях, умения, которые здешние правители оценят по достоинству, женщина, которая тебе нравится и которая, самое главное, целиком от тебя зависит, хотя и сама ещё того не понимает. Что ещё нужно для достойной жизни? Только жизнь ли это будет? Куда подевать, чем заглушить тот внутренний голос, который будет напоминать о разрушенной Родине, о погибших товарищах, об избежавшем расплаты Мериддине, о прикрывающем
«Рассуждаешь-то красиво, — пискнул голосок, — только вот девчонку бросил. На произвол судьбы! Ха-ха! Прекрасно же знаешь — она здесь не выживет. Как не крути — благородной смертью в неравном бою здесь и не пахнет!»
«А я и не собираюсь пока гибнуть, — отмахнулся Ратибор. — Сперва Беовульфу помогу, потом девушке»…
«Ой-ой-ой, похвалялся наш телятя волка изловить»…
«Что это такое, всадник! — в голове Ратибора уже звучал третий голос. Чем-то он напоминал Сиггурда. — Ты в бой собрался или на собрание книжников? Пустая голова — лучший друг бойца»!
«Вот именно», — подтвердил Ратибор, врываясь в гущу схватки.
Здесь не до рассуждений. Насчёт числа противников они с Беовульфом конечно погорячились. Какая сотня! Десятка четыре от силы наберётся. Отчего же такой грохот? Скидывая плащ под копыта разгорячённых коней и выхватывая револьверы, всадник огляделся. Боги-покровители! В сотне шагов от того места, где Беовульф схватился с конными воинами, сгрудилось не менее десятка запряжённых повозок. Таких всадник ещё не видел — лёгкие, изящные, с большими колёсами. Один их вид говорил о том, какую скорость они способны развить, если конечно лошадка попадётся резвая.
Возле повозок в два ряда выстроились морлоки. Глаза подземных жителей защищали очки с тёмными стёклами; мускулистые, опустившиеся ниже колен руки сжимали пращи и дротики. Покрытые белёсой шерстью подобия людей, застыв в напряжении, выжидали удобного момента, чтобы дать залп по Беовульфу. Северянин это прекрасно понимал, потому вёл ближний бой. Окружённый врагами, он вертелся волчком, отражая сыплющиеся со всех сторон удары. Пятеро или шестеро человек из нападавших уже лежало на земле.
Ратибор подивился малочисленности поверженных. Такой секирой, как у Беовульфа — одним взмахом пятерых надо укладывать. Заметив рану на голове северянина, всадник понял, в чём дело. Стоит Беовульфу добить последнего из телохранителей Майка, как в него полетит рой увесистых камней и туча дротиков. Морлоки связали северянину руки.
Ратибору хватило доли секунды. Он атаковал, не ожидающих появления нового участника боевых действий: подземщиков с левого фланга. Сжав бока лошади пятками, всадник нёсся прямо на морлоков, его указательные пальцы то и дело нажимали на курки, а большие дёргали за собачки. Скоростной метод стрельбы. Точность снижается, зато летящие одна за другой пули приводят противника в состояние шока.
Морлоки, надо отдать им должное, пребывали в растерянности не более половины минуты. Последние заряды Ратибор выпускал уворачиваясь от летящих камней и палок.