Подлунный квест
Шрифт:
— Можно к ней? — тут же спросил японец.
— Она в забытьи, — заметила Лариса Георгиевна.
— Не важно!
Целительница неуверенно оглянулась на дверь, из-за которой только что пришла, затем покосилась в сторону другого коридора, ведшего, как я знал, к Светкиной палате.
— Если только на полминутки, зашли и сразу вышли, — смилостивилась она, из чего я сделал неутешительный вывод, что дела Златкины и впрямь обстоят из рук вон плохо. — Только шинель снимите, — потребовала Лариса Георгиевна у меня — Ясухару свою, должно
— Да, конечно, — поспешно кивнул я — местные порядки были мне не в новинку.
Выйдя от Златки, в прихожей мы неожиданно столкнулись… нет, не с профессором из Петрополиса, что как раз было бы сейчас совсем не удивительно — с ротмистром Петровым-Бошировым.
— О, вы уже здесь?!. — не сдержал я некоторого недоумения при виде шефа московских жандармов.
— И вам здравствовать, молодой князь! — в своей манере усмехнулся тот.
— Здрасьте… — запоздало буркнул я.
Мы обменялись рукопожатиями.
— Господин Ясухару, — протянул затем офицер ладонь моему спутнику.
— Господин ротмистр, — ответил на приветствие японец.
— Возвращаясь к вашему энергичному восклицанию, молодой князь, — снова повернулся затем Петров-Боширов ко мне. — С вашего позволения, я здесь не просто «уже». А «уже добрый час». Но позвольте узнать, почему сие вас так озадачило?
— А, так вы тут не из-за Злат… — начал было я. — А что вы тогда здесь делаете?
— Оформляю документы на новоявленную подданную Империи — некую Каратову Светлану Игоревну, — хитро прищурился жандарм. — Часом, не слышали о такой?
— Документы? — не сразу получилось у меня переключиться на Светкины проблемы со Златкиных.
— Комиссия признала госпожу Каратову, девицу чухонского происхождения, полностью дееспособной. Нынче же она будет выписана из лазарета…
— Отлично! — выдохнул я.
— …и до сей ночи должна будет покинуть гостеприимные стены Федоровского кадетского корпуса, — закончил между тем ротмистр.
— В смысле — покинуть стены? — не понял я.
— На своих двоих, сударь — благо здоровье позволяет, — усмехнулся Петров-Боширов. — Госпожа Каратова, при всем возможном к ней уважении, сословия подлого и никакого отношения к сему корпусу не имеет. Задерживаться здесь далее у нее нет никаких оснований, — пояснил он.
— Куда же она пойдет? — растерянно осведомился я.
— Не могу сего знать, — развел руками жандарм.
— Погодите, — принялся я судорожно соображать. — Светка же… в смысле, госпожа Каратова — она же несовершеннолетняя! — пришла мне в голову здравая мысль. — Значит, ей положен опекун!
— Не совсем так, сударь, — покачал головой ротмистр. — Аура показала, что ей есть полных восемнадцать лет — так что возраста совершеннолетия чести она уже достигла и вольна идти, куда пожелает. Вот принадлежи
— И куда же ей прикажете идти? Сами сказали, ни жилья, ни денег у нее нет! — возбужденно воскликнул я.
— На подобный случай в Москве имеется широкая сеть приютов и ночлежек, — пожал плечами офицер. — Конечно, в массе своей они предназначены для нужд черни, но там примут и одаренного. Понятно, сие не Ключ весть что, но крышу над головой и миску похлебки госпожа Каратова получит.
— А… нельзя ее как-то оставить в Федоровке? — спросил я — признаться, без особой надежды.
— С сим вопросом, сударь, вам лучше обратиться к начальнику корпуса, барону фон Таубе, — заметил Петров-Боширов. — Но, насколько я знаю господина подполковника, ответ почти наверняка будет отрицательный.
— И ничего нельзя поделать? — убитым голосом пробормотал я.
— Ну… — внезапно лукаво улыбнулся ротмистр. — Если бы кто-то из добрых друзей или знакомых госпожи Каратовой вдруг решил поселить ее у себя — я, разумеется, имею в виду не в казенной казарме, а в некоем частном домовладении — полагаю, городские власти были бы ему лишь признательны за подобную заботу о нищей девице. Потребуется, конечно, уладить кое-какие формальности…
— У меня нет своего дома, вы же знаете: его конфисковали, когда осудили князя Сергея! — хмуро напомнил я.
— А иных друзей, помимо вас, у госпожи Каратовой точно не сыщется? — насмешливо склонил голову на плечо жандарм.
— Можно же пнуть Воронцову! — громким шепотом подсказал мне Ясухару — впрочем, эта же самая мысль, пусть и несколько в более аккуратной формулировке, пришла уже в голову и мне самому.
— Благодарю за добрый совет, господин ротмистр! — просияв, поклонился я Петрову-Боширову.
— Услуга за услугу, — усмехнулся тот. — Мне показалось, или в самом начале нашей беседы вы упомянули еще одну особу? Рискну предположить, что речь шла о нашей общей знакомой, известной как госпожа Иванова. Позвольте поинтересоваться, почему мое сегодняшнее появление в корпусе вы связали именно с ней? Там что-то вырисовывается по моей части?
— Иванка здесь, в лазарете, господин ротмистр, — опередив меня, ответил жандарму Тоётоми. — В тяжелом состоянии: на нее напал голем. Кто-то его подослал. Так что, полагаю, вы совершенно правы: сей вопрос как раз по вашей части! — заявил он разве что не с нажимом.
Глава 7
в которой я навостряю уши
— Ну что? — требовательно спросил я у появившейся из портала Миланы.