Подлунный квест
Шрифт:
Каратова безропотно подхватила стакан и с шумом из него отпила. Одеяло она при этом снова выпустила, то сползло на пол, но ошеломленной Светке, похоже, было уже не до него.
— В общем, мы действительно в мире магии, — вернулся я к прерванному было рассказу. — И уже почти полгода, да. Отрубленный палец и клеймо тебе не привиделись — это стандартная процедура, когда кого-то обращают в холопы. Ну, типа рабства.
— Получается, я — раб? — побледнела девушка, отставляя опустевший стакан.
— Уже нет, — поспешил успокоить ее я. — Но была. Так же, как и я. Только мне удалось освободиться
— Конфисковали? Жандармы?! У контрабандистов?! В Канзасе?!!
— Долгая история. Но главное, что нам все же удалось избавить тебя от клейма. Правда, оказалось, что это меньше, чем полдела. После долгого пребывания в холопстве человек утрачивает личность. Так вышло и с тобой. Потребовалось время, чтобы ты снова обрела себя. И вот сегодня… — я широко улыбнулся. — Сегодня наконец это случилось!
— То есть, я не помнила, кто я такая? — сдвинув брови, уточнила Светка.
— Скорее даже не осознавала себя человеком. Просто тело без воли и эмоций… — про мучительные приступы я предпочел не упоминать — хватит пока с Каратовой и прочих новостей.
— Жуть какая! — поежилась девушка.
— Но теперь все будет в порядке, — заверил я ее.
— Очень на это надеюсь… А что с остальными нашими? С Дашкой, с пацанами? Они тоже где-то здесь, в больнице? — осведомилась Светка.
— Нет, — помрачнев, выговорил я. — Санек, как мне сказали, погиб. С Дашки сняли печать и, вроде как, пытаются вернуть личность… Но этим занимаются другие люди в другом месте. Постоянного контакта с ними у меня нет, так что не знаю, насколько там все успешно. О Кире — вовсе ни слуху ни духу.
— Понятно… — протянула Каратова. — Получается, мне еще, можно сказать, повезло?
— Так и есть, — кивнул я.
— А что на тебе за странная одежда под халатом? — спросила вдруг девушка. — Какая-то военная форма? Ты служишь в здешней армии?
— Учусь в кадетском корпусе. Что-то навроде магической академии.
— Понятно… — задумчиво повторила Светка.
— В следующем году ты тоже сможешь сюда поступить, — посулил я — может, и опрометчиво.
— Вот это вряд ли… — все еще погруженная в какие-то свои мысли, пробормотала Каратова. — Где я, а где магия?!
— Ты не поняла, тебя потому и похитили, что увидели магический потенциал! — принялся растолковывать я. — Холопов здесь используют как своего рода внешний аккумулятор маны, так называемый «бурдюк». Мана — это то, что расходуется, когда творишь магию…
— Почему тогда я не могу вот так? — моя собеседница сделала судорожный пасс рукой, похоже, зажав в пальцах воображаемую волшебную палочку.
Никакого чуда, естественно, не произошло.
— Потому что, кроме маны, нужны еще сила и знание техники, — менторским тоном пояснил я. — Но они, поверь — дело наживное. В отличие от… Кстати, давай-ка сразу и проверим, какой у тебя лимит! — пришла мне в голову идея.
— Лимит? Что еще за лимит?
— Предел маны, — поднявшись с табурета, я шагнул к Каратовой. — Дай мне руку!
— Будешь колдовать? — слегка нахмурилась она — ладонь, однако, протянула без возражений.
—
Мои пальцы коснулись Светкиных…
— Отставить, кадет! — громкий окрик от двери заставил меня обернуться: на пороге палаты нарисовалась одна из местных целительниц — Лариса Георгиевна, пухлая сорокалетняя тетенька, некогда ставившая меня на ноги еще после приснопамятного первого спарринга с Иванкой. С тех пор, ясное дело, немало маны утекло, вывихов было вправлено, костей срощено и рассечений залечено. Отношения с целительницей (пребывавшей, кстати, в офицерском звании поручика) сложились у меня достаточно доверительные — так, это именно она оформила мне свободный допуск в лазарет — тем более удивительным показался мне ее нынешний резкий тон.
— Светлана пришла в себя! — поторопился я сообщить Ларисе Георгиевне радостную новость, решив, что, возможно, целительница превратно поняла мои намерения в отношении пациентки.
— Знаю, — буркнула та.
«Уж не тем ли она недовольна, что не верила в благоприятный исход для Каратовой? — подумалось тут мне. — И пальцем о палец не ударила, чтобы его приблизить — все сделала Оши?»
— Я только хотел по-быстрому оценить ее магический потенциал, — пояснил я.
— Вы с ума сошли, кадет? — хмуро бросила на это Лариса Георгиевна. — Никаких магических воздействий на пациентку! Неужели это не ясно?
— Простите, госпожа поручик, — предпочел уйти я от конфликта.
— И вообще, выметайтесь-ка отсюда! — прикрикнула на меня целительница. — Еще на построение опоздаете!
— Простите, госпожа поручик, — повторил я. Однако выполнить приказ не поспешил. — Я ждал этой минуты добрых четыре месяца! Можно мне задержаться еще на пару слов? — сообразил я вдруг, что так и не сказал Светке самого главного. — Обещаю, никакой магии в отношении пациентки!
— У вас минута, кадет, — сменив-таки гнев на милость, кивнула Лариса Георгиевна и выплыла за дверь.
Проводив ее подозрительным взглядом, я сложил пальцы в фигуру маскировки — пряча не столько даже образ, сколько звук. Нужно было, конечно, с самого начала так поступить — да вот не сообразил. Оставалось надеяться, что до подслушивания чужих разговоров Лариса Георгиевна все же не опустилась.
— А сурово тут у вас, — хмыкнула между тем Каратова — ее я тоже накрыл маскировкой, так что меня Светка по-прежнему и видела, и слышала. Скорее всего, она даже не поняла, что формально я только что нарушил свое обещание целительнице не касаться пациентки магией.
Впрочем, маскировка девушке никак не могла навредить.
— Как и везде, — бросил я. — А теперь слушай внимательно: кто бы тебя ни спрашивал, ни в коем случае не говори, что мы из другого мира. По документам ты простолюдинка чухонского происхождения — так всем и отвечай. В подробности старайся не вдаваться. Забыла, мол. Должно прокатить: они не верили, что ты вообще хоть что-то вспомнишь.
— А что такое «чухонского происхождения»? — деловито спросила девушка.
— Значит, родом из Чухони… Или из Чухляндии. Дух знает, как правильно! Все по-разному говорят. По местным меркам это дыра дырой. К тому же, заграница. Никому особо не интересная.