Подлянка для попаданки
Шрифт:
Уж не знаю о чём там речь, но я его полностью поддерживала, потому что, как ни крути, а быть на стороне волка мне, во-первых, само по себе странно, а во-вторых, страшно. Вот, как пить дать, он разозлился из-за того, что заметил между нами что-то далёкое от гастрономии, и теперь злится.
И чего так раздухарился, ладно бы был волчицей, но его половая принадлежность слишком явна, чтобы посчитать за ревность. Может, думает, что вкус у меня из-за поцелуев изменится? Нет, конечно, просто боится, что совращу и монстрила меня сожрать не даст. Значит, не зря я к нему на печь лазила всё-таки, и теперь у меня есть хоть маленький шанс не быть съеденной этой шерстяной зверюгой.
Ох, и рано же я обрадовалась! Только подумала, что стою рядом со своим
Я, конечно, не будь дурой, такой перспективе не порадовалась и, наплевав на желания Халка, мигом юркнула обратно к нему за спину. К счастью для меня, монстрила с моим решением спорить не стал и позволил за собой прятаться. А вот форкош расстроился: я слышала его досадный чих.
Но ссора на этом не закончилась, хоть и велась она больше взглядами, чем словами, а в её финале Халк просто ухватил меня снова за руку и потащил за собой в дом, абсолютно игнорируя оставшегося у сарая волчару. Я покорно семенила за ним, боязливо оглядываясь, но зверь только тоскливо смотрел нам вслед, а догонять, похоже, не собирался.
Войдя в дом, Халк руку мою тут же отпустил, прошёл до печи, постоял там, а потом снова выскочил на двор. Я благоразумно осталась внутри, но дверь на улицу чуть приоткрыла, чтобы подсмотреть, куда его снова понесло, и, если что, иметь шанс подготовиться к тому, что случится. Очень мне страшно было, что монстрила кинулся извиняться перед волком, ещё чего доброго, решит меня ему отдать, но всё было не так, потому что хоть форкош всё ещё оставался на нашей территории, Халк его, можно сказать, проигнорировал: причиной повторного выхода на улицу были собранные нами яйца.
Увидев в его руках корзинку, я вдруг вспомнила, из-за чего начался весь сыр-бор, и тут же кинулась смотреть свою руку. Мало ли, вдруг она уже почернела и готова отвалиться. Кто знает, какие смурфы ядовитые. Не в смысле, что вообще, о ядовитых птицах я никогда не слыхала, а ядовиты конкретно для меня. Всё-таки я попаданка, а мир чужой мне, и даже какая-то ерунда может оказаться для меня сильно опасной.
Если подумать, то пробуя на вкус всё подряд в этом доме, я сильно рисковала, любая еда могла оказаться последней пищей, что я бы попробовала в своей жизни. И о выживании уже не нужно было бы думать, летала бы себе в небесах и больше ни о чём не думала. Интересно, а я бы в чей рай попала местный или моего мира? Вообще, у рая есть разные отделения или там что-то типа бездонного мешка, куда попадают жители всей вселенной?
Размышляя об этом, я задумчиво смотрела на маленькую ранку с засохшей блямбой крови, поэтому не обратила внимание на вернувшегося с куриными презентами Халка, а вот он наоборот заметил не только меня, но и моё ранение, которое так неудачно мы оба оставили без внимания из-за поганого волчары. Скотина, как только появится, так у меня всё тут же крахом идёт. Была б моя воля, обрила бы тварюшку.
Кстати, о нём. Пока Халк ставил яйца, я подошла к умывальнику, решив, что помыть моё боевое ранение совсем не будет лишним. А то мало ли какие у них тут вирусы да бактерии водятся, тоже, небось, не мизерные, а какие-нибудь гадзилы своего собственного микромира. Тут всё здоровенное, раскормленное, будто на дрожжах, так что и эта мелочь уже, небось, далеко не мелочь. А то заползёт в меня, начнёт размножаться, а потом третий фильм «Чужие». Бррр! Нет, мне этого не надо.
Я у нас-то подцепить какую-то гадость всегда боялась, а тут и подавно надо бдеть. Конечно, насмотришься сначала на всякие страшные картинки в кожвене, а потом трясешься, как трансформаторная будка. Это Янке Шлосской всё нипочём, её ни гонореей, ни хламидиями не напугаешь, после третьего раза-то, а я до одури всего такого боюсь. Помню, даже Максу в самом начале ставила ультиматум, что если два презика не наденет, ничего не будет. Так
Странно, что здесь я совсем перестала об этом думать. Может, это влияние страха не выжить в этом чужом мире? Или обстановка так схожая с посёлком, в котором я провела своё детство настолько близкая, что я ассоциативно чувствую себя здесь лучше, чем там, среди буйства цивилизации? Печка, еда в чугунках, деревянные стены, всё это такое тёплое, что раньше я совершенно не думала, как опасен для меня этот мир, воспринимала его, как копию моего родного. Единственное, что не укладывалось, это Халк, поэтому на нём и сосредоточилась. Как же это называется в психологии? — Не помню, совсем ничего не помню. Надо было всё-таки лекции посещать, а не бабло отваливать за каждую сессию. Вот теперь, может быть, знала как себя вести… Да, фиговый из меня вышел психолог. Понятно, что училась я только для корочки, чтобы папаньку порадовать, но теперь как-то обидно. Вдруг, это мне наладить отношения с Халком помогло бы. Всё одно пригодилось бы больше истории, на которую сама собиралась пойти, но не стала, не престижно.
А тут и Халк нарисовался. Вспомнишь… Короче, монстрила решил всё-таки за мной поухаживать. Не одних же волков ему лечить! Случилась переквалификация. Ранку мазал какой-то шипучей настойкой, наподобие нашей перекиси, бесцветной, без запаха, но без пузырьков. После перевязал лоскутком и снова отошёл.
И ведь за всё время на меня ни разу не посмотрел. Вроде, он и не злой, и не обиженный, а всё равно какой-то странный. Вёл себя так, будто бы мы под прицелом сотни камер. Даже ели мы как-то по-особенному скучно, я ведь лишний раз ложкой боялась по миске черкануть, таким он раздражительным выглядел. Всё, о чём-то думал, а на меня поглядывал при этом. Планировал, может, чего. Чем ближе была ночь, тем больше мне не нравилось его состояние.
Ложась спать, я с опаской косилась на лежанку, молча удивляясь, что Халк вместо того, чтобы спать, пялится в потолок. Кино ему вряд ли кто-то показывал, а значит, думал, и эти мысли меня очень беспокоили. Что же у них случилось с волчарой, и как мне теперь нужно себя вести, чтобы не оказаться жертвенной овечкой на алтаре их братской дружбы — серьёзный вопрос. Так что в эту ночь плохо спалось нам обоим.
Глава 25
Утро началось для меня как-то неожиданно и, конечно же, снова с ора смурфов. И чего им не спится, будильникам пернатым? Неужели, каждое утро теперь будет начинаться именно так? Лучше зарубить и в суп. И яйца не нужны. Чем так мучиться, лучше без них. Всё равно омлет не сделать, молока-то нет.
Ууу… И зачем я про омлет вспомнила? Сегодня, по идее, у нас воскресенье, а папка останется без моего омлета. Я ведь всегда-всегда ему его делала, даже когда болела. Только когда в Америку ездила, был вынужденный перерыв. А теперь как же он без этого? И галстук ему некому будет подобрать к костюму, когда какие-нибудь шишкари из-за кордона приедут. Это ведь всегда на мне было. А теперь как он без меня?
Стоило вспомнить о папаньке, сразу глаза на мокром месте. А что делать? Он всегда был частью моей жизни, и выкинуть вот так его из памяти я не могла. Да, мы часто ругались, особенно в последнее время, потому что ему совсем не нравились ни мои друзья, хотя они были схожи со мной по положению, ни образ жизни, который я вела. Да, большинство конфликтов возникало из-за того, что он взялся вдруг ограничивать меня в средствах, не понимая, как для меня важно заполучить новый телефон раньше Янки или получить приглашение на самую лучшую тусу. Но всё это ерунда, потому что я знала, что он меня любит, роднее его у меня никого нет, потому то, что я могла сделать для него, было важнее всего прочего.