Подмастерье
Шрифт:
Когда монах достал свой Арпонис, Филь быстро проделал то же. Оба завели жезлы за складки плащей, продолжая двигаться к высоченным дверям. Глаза собаки на набалдашнике жезлов показывали, что в церкви определённо прячется демон и кто-нибудь мог заметить светящиеся камни.
Филь желал поскорее узнать от обзеса, где искать в Падуе проклятого нергала, и потому едва не наступил на пятки отцу Николаю, когда тот неожиданно остановился. В этой части храма толпились в основном небогатые прихожане с нечистыми лицами и плохими зубами. Дух здесь был крепче, чем у алтаря, спасали только
Отец Николай шепнул Филю на ухо:
– Слева у пятой колонны девица с головой под шёлковым покрывалом, рядом господин в чёрном плаще, оба подходят… Жди!
Девица впрямь была хороша. С правильными чертами лица, блестящими глазами и румянцем во всю щёку, она сидела на краю скамьи, то и дело склоняя гибкий стан к своему спутнику, обращаясь к нему. Казалось, она не ведает, что во время службы нельзя болтать. Но говорила она тихо, никому не мешая, и даже наоборот, представляла собой усладу для немалого количества восхищённых мужских глаз.
У сидевшего рядом господина было хмурое породистое лицо, мощная шея и широкие плечи. Он более смахивал на римского воина, чем на узкоплечего итальянского аристократа. Сидел он не двигаясь, не обращая внимания на теперь уже женские взгляды, во множестве устремлённые на него.
Священник пошёл по рядам, раздавая Святое причастие. Отец Николай впился пальцами в локоть Филя.
– Матрона в тёмном платье справа от господина в плаще – ведьма!
– С чего ты это взял, брат Николай? – шёпотом удивился Филь.
– Она приняла облатку себе под язык… Ведьмы получают тело Господне не на язык, а под язык, потому что так им легче вынуть потом облатку к собственному применению, творя преступления против Творца!
– И что мы теперь будем делать? – спросил Филь, который ни на секунду не поверил в «ведьму» с её облаткой, ощущая лишь досаду от того, что монах не вовремя закусил удила: разбираясь с несуществующей ведьмой, они могут упустить настоящего демона.
– А вот что!
Отец Николай принялся бесцеремонно прокладывать себе путь сквозь плотную толпу, кратко отвечая на раздавшиеся возмущения:
– Пустите слуг Господа… Пропустите, не толкитесь под ногами!
– А кто вы такие, чтобы выдавать себя за слуг Господа? – рассердился толстяк, которого было легче перепрыгнуть, чем обойти.
Отец Николай сунул ему под нос кулак с перстнем и рыкнул распространённое в народе название своего ордена:
– Domini canes!
Купец отпрянул в сторону.
– Псы Господни! – зашептали в толпе. – Еретика пришли хватать… Дайте им дорогу!
Не первый раз сталкиваясь с эффектом, производимым именем ордена на обычный люд, Филь придал своему лицу важное выражение и скользнул следом за отцом Николаем.
В этот момент сидевший в центре храма монах в капюшоне вскочил на ноги, а вслед за этим раздался долгий, полный ужаса вопль.
2
Когда
Захлебываясь, истошно вопила сеньора в двух рядах позади господина в плаще. Сидевшие на скамьях вскочили на ноги, пытаясь понять, что с ней случилось, а она только тыкала рукой в широкоплечего господина, который за две минуты потерял вдруг все свои волосы.
Монах в капюшоне выпростал из-под сутаны меч. Матрона, которую отец Николай обозвал ведьмой, ахнула, расставив руки. Увидев оружие, остальные дамы в церкви оглушительно завизжали.
Перекинув меч в левую руку, монах врезал матроне по челюсти, и, пока она валилась между рядами, вмиг облезший сеньор с девицей-соседкой вскочили на спинку скамьи, оттуда перепрыгнули ближе к дверям; затем глаза лысого встретились с пристальным взглядом Филя.
– Ты! – злобно ощерился лысый, решительно теряя человеческий облик.
Филь поёжился. Но он уже не боялся этой твари по-настоящему. Не после Алексы.
При виде демона, чей плащ превратился в крылья, в церкви начался сущий бедлам. Пока вооружённый мечом монах перемахивал через скамьи, толпа снесла Филя и отца Николая к дверям, где застряла. А недавняя румяная красавица прыгнула на спину нергалу и вынеслась с ним в окно, выбив витражное стекло. Лучи Арпонисов только слегка задели их тела.
Взревев диким вепрем, монах с мечом понёсся по плечам и головам к выходу. Когда Филь с отцом Николаем высвободились из самой гущи народа и выбежали следом, то увидели на площади битву между монахом, стражниками и нергалом.
«Девица», чьи волосы теперь напоминали извивающихся червяков, лежала на брусчатке, воя на одной ноте и баюкая правый бок. Нергал, левое крыло которого волочилось по земле, пытался схватить монаха с мечом, делая зловещие выпады. Капюшон с буйного монаха слетел, обнажив голову обычного старика с бородой без тонзуры. Он играючи отражал натиск стражников, наседавших на него, не замечавших плясавшего в двух шагах от них демона.
Филь оценил неестественное, неподвластное человеку мастерство, с которым старик орудовал мечом. Дедушка несколькими ударами покончил со стражей и отхватил нергалу кусок неповреждённого крыла. В ответ демон полоснул старика когтем по лицу. Тот отшатнулся, зажав рукой рану.
– Остановись, кто бы ты ни был, у нас есть оружие получше! – возопил отец Николай, бросаясь вперёд.
Филь вскинул жезл и вслепую нажал на оружейный орнамент, окатив демона струёй пламени. Судя по замедлившимся движениям нергала, это оказалась «снежинка».