Подмастерье
Шрифт:
Максим зашел в капсульную. Финишная ленточка прорвана, до занятия еще 5 минут. Его охолонуло спокойствие.
Дети устроились в капсулах, корп-декодер энергично жужжал от накатившего на него трудолюбия. Четыре номера горели желтым на индикаторной панели.
Максим пытался решить проблему сам, почитая чужой совет за слабость, но вышел за лимит времени.
– Не приходило ли тебе в голову посмотреть на датчики? – последовало саркастичное замечание от старшего.
Нейромеханик и стажер стояли, уставившись в экран.
– Вижу, но не понимаю причины. Строка состояния выдает 70–80 %, когда у остальных по сто. Им как будто не хватает этого количества повторений.
– В трех случаях так и есть. Добавь дублирование информации. Для девятой капсулы нужно поменять формат с визуального на аудиальный.
Олег Геннадьевич показал на ряд кнопок.
Мастер уже надевал очки, когда Максим догнал его очередным вопросом:
– Почему им надо больше? Они мало стараются?
– Нет, у них такие данные.
Стажер усмехнулся.
– Мне всегда казалось, что это отговорка. По себе знаю: когда не напрягаюсь, все как-то непонятно, картинка не складывается.
– В твоем случае, и ровно в вопросах геометрии – все так и есть. А у них в принципе хуже с пространственным мышлением, хоть обнапрягайся.
– Это мышление, а не рост, растяжка или другой явный параметр, – не унимался стажер. – Какие ограничения могут быть в ментальных навыках?
Олег Геннадьевич нажал на несколько кнопок, сделав из индикаторов вечнозеленую елочку. Затем он открыл карту с результатами входных тестов Максима.
– А я тебе сейчас продемонстрирую. Надень виар очки.
Стажер оказался в черно-белом фортепианном классе, но времени рассмотреть красивые гладкие клавиши не было. На глазах немедленно появилась повязка.
– Меня похищают? – съязвил стажер.
– Дог'огой студент, кому вы нужны? – ответил пианист, немного картавя.
Он сыграл октаву, произнося «до, г'е, ми, фа, соль, ля, си». Максим только начал привыкать к монотонному звучанию, как правила игры поменялись. Теперь учитель нажимал на клавиши в хаотичном порядке, а он должен был определить ноту.
Максим вспотел, пытаясь не ударить в грязь лицом. Он понимал, что звуки разные, но ровно этим достижением все и ограничилось. Относительная высота тона находилась за пределами его восприятия. Разум коллапсировал в неразборчивом потоке звуков, не различая их, не находя зацепок.
Еще немного, и ментальное поле схлопнулось в темноту. Стажер снял очки. На него с интересом смотрел Олег Геннадьевич:
– Три из десяти. Теперь понял?
Нейромеханик выждал небольшую паузу.
– Не зазнавайся. Старание не всегда можно оценить по результату. Этот тест дают детям пяти-шести лет при поступлении в музыкальную школу, – сказал Олег Геннадьевич и ехидно добавил финальный аккорд:
– Кстати, они справляются.
На последней
– Я не слышу потому, что этого не позволяют мои уши. У музыкантов другой слух!
– Твои уши не позволяют тебе слышать ультразвук. А вот способность различать звуковые частоты – это функция мозга. Ты слышишь так же, как и музыканты, но расчленить звук на оттенки и полутона не можешь. Хочешь, чтобы твои старания при этом оценивали на равных со скрипачами?
Олег Геннадьевич внимательно посмотрел на стажера.
– Не очень, – со смирением проигравшего сказал он. – Но как уловить эту разницу? Когда ясно, что дело в таланте, а не в лени?
– Смотри на состояние ученика – он старается или просто демонстрирует старание? Если старается, но результата при этом практически нет – скорее всего, дело в данных.
– Остается только сказать ребенку правду, пожалеть?
– Какую правду?.. – спросил Олег Геннадьевич, предвещая странный вывод.
– Да очевидно же: что он хуже других!
Нейромеханик прыснул и посмотрела на Максима, как на ребенка.
– Это не «правда», а твое поверхностное мнение. Он не хуже других. Невозможно сравнивать людей через «хуже» и «лучше» – слишком много факторов.
Каждому ученику какую-то часть знания изучить тяжелее или легче. В зависимости от группы, его статус будет выше или ниже. Но это – всего лишь внешние обстоятельства.
У каждого своя война.
Каждому рано или поздно приходится работать больше, где-то терпеть и преодолевать.
Если ученик стремится к полноте, то, чтобы дойти до конца, ему придется встретиться со своими ограничениями – не здесь, так там. Нет ни одного мастера, который бы не прошел это.
Жалость лишь убьет инициативу. Твой подопечный начнет размахивать этим «хуже других», как знаменем, оправдывая лень и не осваивая даже того, что ему доступно.
Когда предмет совсем не подходит под данные, можно порекомендовать другие занятия.
Но если ученик решает остаться, то должен будет работать, как все.
Глава 4
4 ноября 2073 года.
Максим проверял контакт, прогоняя тесты. Групповая диагностика, затем – индивидуальная. Одна из капсул не работала ни в какую. Тянула сигнал, как комар кровь, не выдавая ничего взамен.
Закончилось занятие. Сенсорная депривация таяла, возвращая детям привычные чувства. Они вылезали из капсул и собирались домой.
Стажер обратился к нейромеханику:
– Олег Геннадьевич, есть проблема, – Максим указал на ячейку номер восемь. – Кажется, что-то не так.
Сигнал с примесью шума, работа ведется неоптимально. Я проверил все несколько раз – с оборудованием проблем нет.
Все стандартные тесты выдают у девочки средние данные, никак не ниже нормы. Перебор методик из картотеки тоже ни к чему не привел…