Подмена

Ермаков Сергей Олегович

— Гуманный, — буркнул Бутман.

— Вот и договорились, — ответил Арбуз и мост проехал.

— Но меня же эти настоящие владельцы тоже могут за ноги подвесить и требовать миллион? — спросил Бутман. — Какая мне разница кто меня будет мучить и, в конце концов, убьет?

— Я тебе обещаю, что тебя никто больше не тронет, — ответил Арбуз, — но вот все-таки денежки, которые ты стырил у фирмы назад вернуть придется. Но только то, что ты в действительности стырил, а не миллион.

Понурый Бутман какое-то время молчал, а затем повернулся к Антону и спросил:

— Извините, конечно, мое любопытство, но вы один раз сегодня назвали Сливянских своей семьей,

а еще Олечку называли своей сестрой. Утром, придя ко мне, вы представились Антоном Сергеевичем. Я просто не сразу сообразил, что вас зовут точно так же, как Сливу. Скажите, так кем же вы приходитесь покойным Сливянским?

— Я их сын, — коротко ответил Антон, — а Ольге родной брат.

— Кто-кто? — переспросил Константин Маркович, едва сдержав предательский смешок.

Даже в его невеселом, даже губительном положении такая откровенная чушь, произнесенная взрослым человеком его развеселила.

— Сын, — без тени улыбки повторил Антон, — это долгая история, похожая больше на выдумку какого-нибудь бездарного писателя-беллетриста, чем на правду.

Бутман понял, что попал он из огня да в полымя — из лап зверского Арсения Павловича в когти сумасшедшего самозванца. Как он не старался догадаться что же может поиметь Антон Сергеевич с того, что станет вдруг родней Сливянским, он додуматься не мог. Но потом перестал об этом думать, потому что его собственная судьба в данный момент волновала его гораздо больше.

Бутман провел в какой-то обшарпанной квартире под замком целых два дня. Пару раз к нему приезжал Арбуз и разрешал ему звонить со своего сотового телефона жене и дочери. Семья его была в целости и сохранности на даче у тестя и хотя бы по этому поводу Бутман был спокоен. В заточении он не голодал — холодильник был полон продуктами и напитками, в том числе и спиртными, но неизвестность будущего Константина Марковича тяготила и оттого у него аппетита не было совсем. Главбух стремительно худел, ходил из угла в угол, смотрел в окно близоруко щурясь в отсутствии очков, время шло, а конца его заточению еще видно не было.

17

Слива ржал как умалишенный и не мог остановиться. Дарья спокойно курила на облезлом диване, закинув ногу на ногу. За узким окном Дашиной хибары окном вечерело. Зверюга-пес — смесь бульдога с носорогом спокойно дремал на своем излюбленном месте возле входной двери.

— Ну как ты их грамотно развела этих спецов хваленых! Они-то думали, что мы э… а мы это ни-ни… мы-то в другом месте. Ты вообще как придумала так уйти? Откуда ты такое знала?

— В кино подсмотрела, — спокойно ответила Даша, стряхивая пепел прямо на пол.

— В кино подсмотрела? — переспросил Слива. — Нет, кроме шуток, в кино? Ха-ха-ха. В кино! Эти уроды-то думали, что они нам «бабки» передадут за депутата и мы, как лохи, в натуре, будем их дожидаться, пока они нас за задницу схватят! А мы их напарили, как снопов, как лохов последних!!! Хер вам менты в обе руки! Представляю как сейчас дрючат того начальника, который эту операцию разрабатывал — у него аж портупея дымиться! Ха-ха-ха!

— Да, неплохо за какого-то паршивого старого хрыча получить миллион баксов, — спокойно согласилась Даша.

— Ничего! — вскочил с табуретки Слива. — Это только начало большого дела! Мы еще поимеем их всех по много раз! Они у нас еще попляшут!

Он подбежал к заветному чемоданчику, открыл крышку и восьмидесятый раз за вечер полюбовался ровными рядами долларовых банкнот. Даша только усмехнулась — она знала, что когда-то это должно будет случиться в ее жизни и поэтому была так спокойна

и самоуверенна. Деньги — это просто деньги и ничего больше.

— Ну, что по второй выпьем? — предложил Слива, хлопнув в ладоши.

Даша молча встала, взяла со стола початую бутылку водки и разлила ее в два грязных замызганных стакана. Один взяла себе, а второй дала Сливе.

— Ничего, маленькая, скоро мы будем пить из хрусталя французское вино!!! — провозгласил Слива и залпом опрокинул в себя содержимое стакана.

Закусил черствой коркой хлеба с килькой еще из старых запасов Даши, потому как с чемоданом «зеленых» пробирались они по лесу и в магазин за спиртным с таким грузом решили не забегать. Водки у Дарьи в загашнике была всего одна бутылка, что Сливу тяготило, потому что душе хотелось праздника, но купить где-то еще одну не было никакой возможности — в округе жили три старухи, а ближайший магазин был расположен верстах в пятнадцати. Даша прилегла на скрипучий диванчик, из которого торчали пружины и в упор посмотрела на Сливу.

— Ты че уставилась-то? — спросил он. — Че ты?

— У меня должок в Москве остался, — сказала она, — я только вот этим временем и жила, знала что когда-нибудь у меня будет чемодан баксов и такой злющий «кобель», как ты. Я теперь смогу свой должок вернуть.

— Ну, ты вообще, — возмутился Слива, — если я начну свои долги раздавать, то нам этого чемодана «зеленых» не хватит. Я тут одному баклану только за последнее время почти двести тысяч баксов вернуть обещал! Обломится! Переживет! И твои переживут! Не хрен!

— Мои не переживут, — уверенно сказала Даша, — это из-за них я в этой дыре гнию уже пятый год. Козу пасу на лужайке и резиновыми сапогами говно мешу.

— Че-то я не пойму о чем ты? — развел руками Слива.

Даша вздохнула, прищелкнула языком и сказала:

— Я в Москву приехала из провинции пятнадцать лет назад, чтобы в театральное училище поступить. Думала того, что я языком щелкаю, как затвором хватит для того, чтобы меня сразу же приняли. Дура была глупая. Но когда провалилась с треском сразу в три училища, мне потом само собой домой стыдно было ехать, да и не хотелось уже возвращаться в свой замызганный маленький городок. Песня старая, осталась я в столице. Жить-то как-то надо — сначала пошла в киоск продавать там всякую мелочь, потом еще куда-то устроилась, квартиру снимала, парень у меня был — москвич. Сначала он сам за меня взялся, а потом предложил, мол, не хочешь ли отгрести сто баксов «зелени» за ночь? Я подумала и согласилась — это все лучше, чем горбатиться за прилавком круглые сутки. И ты знаешь как-то поперло мне в «профессиональном» плане, понеслось, меня брали нарасхват. Квартиру я себе стала снимать трехкомнатную еще с такими же, как я, двумя бутанами. Круглосуточно клиенты со всей Москвы к нам ездили. Работали мы, конечно, как швейные машинки и день, и ночь. А «крышевал» нас бандит по кличке Борман — рожа такая, в дверь не пролезет, весь волосатый, как обезьяна. «Стриг» с нас купоны, только перья летели. Но все равно и нам неплохо с этого дела перепадало. Вот так я и жила. Мало-помалу накопила и на однокомнатную квартиру в пределах Садового кольца и на иномарку новую, обставила квартирку свою лучшим образом. И стала уже копить уже на трехкомнатную в центре, ведь мне под тридцатник поджимало, возраст для путаны пенсионный. Я понимала, что все — год-два и выйду в тираж. А как брошу заниматься этим делом, думала, можно и на работу устроиться в какую-нибудь контору. Диплом о высшем образовании у меня был, я его заранее купила. Хотела нормально жить, ребенка родить…