Поднимая знамя
Шрифт:
Путешествие Мушоку (“Бесцветной”, как прозвали образ ведьмы под мороком, ведь она с помощью иллюзии накидывала себе лишь возраст, а не меняла полностью внешность) и детей под её опекой по берегу моря превратилось в настоящие каникулы. Каждый день они ели рыбу с водорослями или крабов, иногда, если везло отыскать какое-нибудь полезное растение, пили травянные отвары. дети уже не выглядели обтянутыми кожей скелетиками, их некогда нездорового бледного оттенка кожа приобрела приятный загар. Все они заметно вытянулись и похорошели. Ашшу совмещала приятное с полезным, обучая детей выживать в дикой природе: рассказывала о свойствах тех или иных растений, о ядовитых рыбах и опасных обитателях морских вод, учила разводить костер и обустраивать себе шалаши.
До Узушио такими темпами отряд добрался нескоро.
До острова Узумаки оставалось всего ничего. Он уже виднелся вдалеке. Ашшу прикидывала, что за два-три дня они поравняются с ним на берегу… Но Укон заболел. У него стали отказывать ноги и тело вообще. Хьюга не была медиком ни в этой, ни в прошлой жизни. Развивать целительную магию она только-только начала, и её нынешнего уровня явно не хватало, чтобы справиться с этой проблемой, да и сомневалась ведьма, что у тех же коноховских ирьенинов хватило бы навыков что-то сделать с этой напастью. А может и хватило бы, кто знает? Но возвращаться в родную деревню не хотелось. Это было слишком опасно и рискованно! Но и рисковать жизнью Укона… Ашшу слышала о медике, легендарном медике Конохи, который теперь с этой деревней был почти не связан, а гулял по миру и жил в своё удовольствие. Этим медиком была Тсунаде Сенджу, и по слухам, которые девочка случайно подслушала, когда шла сдавать очередного нукенина, Легендарная неудачница была в каком-то прибрежном городке с множеством казино. “Если пойду одна, успею её перехватить… но что ей предложить?” - смотря на бледного Укона, который уже не мог нормально двигаться, лишь говорить и кивать головой, Ашшу принимала решение. Ей придется впервые надолго оставить своих подопечных, примерно на два-три дня, а еще как-то нужно будет уговорить Сенджу…
– Сенсей, мы сможем о себе позаботиться.
– Проницательная Карин положила свою ладонь по верх ладони Ашшу, как бы подбадривая её. Хьюга невесело хмыкнула, погладив девочку по голове.
– Меня не будет два-три дня. Я оставлю тебе рецепты отваров, которыми стоит поить Укона. Обустроите шалаш и будете ждать меня здесь. Я вернусь с тем, кто сможет помочь.
– Тут же написав на бумажке все необходимые рекомендации по уходу за больным мальчиком, ведьма попрощалась со своими подопечными, накинула плащ и скрылась в лесу, перемещаясь в сторону города с помощью теней. Она очень хотела, чтобы Сенджу осталась в том городе, в который направлялась Ашшу…
***
Еще никогда Сакона не видели таким тихим и пришибленным, и если его близнец еще пытался шутить и улыбаться, то Сакон и этого не делал. Он ходил, словно в воду опущенный, и никак не получалось его растормошить. С ухода Ашшу-сенсей прошло менее двенадцати часов, а мальчик еще не сомкнул глаз и даже не притрагивался к еде. Все были обеспокоены его поведением. Карин, ухаживающая за Уконом, размышляла о том, как бы поступила её сенсей? Что сделала бы, чтобы вернуть улыбку или хотя бы
– Мы с детства ходили друг за другом по пятам, держались друг друга, всё переживали вместе… - После того, как Узумаки напоила лекарством больного, тот неожиданно заговорил, смотря куда-то в сторону.
– Этот балбес наверняка упрекает себя в том, что ничего не может сделать. Винит в том, в чем не виноват, такой уж у него характер. Дурак.
– Укон поджал губы, прикрыв глаза. Карин чуть нахмурилась, прикусив губу. Этот приступ искренности заставил душу болезненно встрепенутся, ведь… Карин тоже ничего не может сделать. Осознание собственной беспомощности просто разъедало душу изнутри.
– Отдыхай, Укон-кун.
– Выдавила из себя улыбку Узумаки, поднимаясь со сплетенной из трав подушки. Мальчик ничего ей не ответил, наверное, уже забывшись сном. Девочка вышла из шалаша, направившись на поиски брата близнеца своего “пациента”. Карин все еще не была уверена, чтобы сделала Ашшу-сенсей в такой ситуации, но уже решила, что будет делать она сама. Она поговорит с Саконом, может это и поможет.
Мальчик нашелся на берегу, сидящим на песке у самой кромки воды. Волны тихо ласкали берег, шум прибоя был почти не слышен, заглушаемый шелестом листвы на легком теплом ветру. С неба светил полумесяц, чей свет бликами отражался в темных водах моря. Карин села рядом с Саконом, подбирая слова для начала разговора. Вся её решимость неожиданно испарилась…
– Как он?
– Глухо спросил мальчик так, что у девочки сложилось чувство, что у него заложен нос. Прижав колени к груди и сложив на них руки, Сакон прятал в них своё лицо. Еще и завеса волос не позволяла разглядеть его глаза. “Не может такого быть, чтобы он плакал!” - но эта теория была, пожалуй, самой правдоподобной. Карин обрадовалась тому, что не ей пришлось начинать разговор.
– Хорошо… он переживает за тебя.
– Честно ответила девочка. Состояние её “пациента” не ухудшалось и оставалось стабильным, а это значило, что всё более-менее хорошо.
– Считает, что ты дурак и обвиняешь себя в том, в чем не виноват.
– Лукавить или скрывать какую-то информацию от мальчика девочка даже не думала. Уж лучше правда горькая и полная, чем приукрашенная и по кусочкам, а то и вовсе ложь. Нет, Карин не собиралась кому бы то ни было врать.
– Я… бесполезен. Вообще ничего не могу сделать, чтобы облегчить его боль… ты хотя бы можешь варить отвары.
– Пробормотал Сакон. Его руки сжались в кулаки, а сам он заметно напрягся. Карин робко положила руку на его плечо, припоминая слова Ашшу о том, что иногда тактильный контакт помогает даже лучше слов. “Когда мы чувствуем кого-то рядом, кого-то выражающего молчаливую поддержку, нам становится легче,” - говорила сенсей.
– Ты можешь разговаривать с ним. Он сейчас не может развлекать себя сам, только разговаривать с нами и рассматривать пространство вокруг себя. Почему бы тебе не приносить ему что-нибудь интересное, просто не разговаривать с ним? Вы же братья, должны держаться друг за друга, а не находится порознь.
– Предложила Узумаки. Мальчик удивленно вскинулся, посмотрев на неё.
– Еще можешь ходить вместе с Таюей-ане-чан собирать травы. Я не могу далеко уходить от Укона-куна, вдруг ему станет плохо? В таком случае, я дам ему себя укусить или напою отваром. Потому собирать нужные для лекарств травы ходит ане-чан и, думаю, ей не помешала бы твоя помощь.
– Глаза мальчика и правда были красными и чуть опухшими, но девочка не стала заострять на этом внимания. Теперь Сакон не выглядел таким убитым, как несколько минут назад. На его губах расцветала уже знакомая усмешка. Карин испытала облегчение от того, что её друг больше не будет попусту предаваться унынию и самобичеванию.
– Спасибо, Карин-чан.
– Он схватил её руку, которую она так и не убрала с его плече, и поднес к своему лицу.
– Эй, что ты делаешь?!
– Возмутилась девочка, задергавшись, недоверчиво и немного испуганно смотря на мальчика. Не станет же он её кусать! Или станет? Узумаки зажмурилась, приготовившись к боли. Но… что-то нежное коснулось тыльной стороны её ладони. Юная ведьмочка осмелилась приоткрыть один глаз, и тут же открыла второй, в немом изумлении уставившись на такого игривого и насмешливого Сакона, который целовал её руку.