Подноготная любви
Шрифт:
В.: Опять антисоциальные?
П.: Да.
В.: А что видишь вокруг?
П.: Не видно… Темно… Мрак там. Не только купол, но и стены во мраке теряются… А внизу… Внизу под масками — слитки золота!! Целые штабеля золота! В форме кирпичей!.. А функция масок… Назначение масок — отвлекать! Не дают смотреть на золото! Золото… А ты знаешь, золото — символ чего?
В.: Чего?
П.: Символ веры. Это из сегодняшнего «Откровения». «Советую тебе купить у Меня золото, огнём очищенное, чтобы тебе обогатиться». Третья глава, весть Лаодикийской церкви.
В.: Какой?
П.:
В.: Продолжай. Что ты будешь с этими масками делать? Ты их знаешь?
П.: Двоих… Двоих знаю. Это те, которые меня в железо заковывали. Два этих дурацких брака… Да их даже по оттенку масок можно различить: какая — кто… Что с ними делать?.. Краской замазываю. Тёмно-синей, почти чёрной… Всё. Больше не видно. А вот третья что-то никак. А золото снизу исчезло… Ну и ладно. Не всё то золото, что блестит… А может, оно нужно было мне для того, чтобы понять… А я уже понял… Смешно, но Пьер у Толстого сказал, что главное, что его разделяет с Богом, — это женщины… Только вряд ли Пьер на уровне логики осознавал тогда всю многомерность проблемы… Силу какой-нибудь третьей… Третья… Третья! Что это за третья? Самая ведь устойчивая!
В.: А давно она в тебе? С какого возраста?
П.: Первое, что в голову приходит? С восемнадцати. Только… Ты знаешь, такое ощущение, что я её даже и не увидел. Так, постояла рядом, а может быть, даже просто прошла мимо, походя изуродовала, а я и не заметил… Может, когда-то за спиной стояла. Нет, не за спиной — слева и чуть позади. На полшага… А влево: метр — метр двадцать.
В.: Так. Хорошо. Что же надо сделать, чтобы избавиться от её влияния?
П.: Ух, ты! Страх какой!
В.: Что?
П.: Столб исчез — престол появился, а маска в царицу превратилась. Сидит передо мной во всей своей мощи! Не обойти! Страшная! Восточное что-то… Восточная величественность. И золотой вокруг неё венец — не венец… Ореол? Словом, что-то вокруг головы золотое. Золотые лучи. Напоминает нимб, ореол, который вокруг головы святых рисуют. Только не однородной, а весь в радиальных линиях. А лица нет — маска. А ведь самая главная — эта! Только не знаю, для меня ли лично, или вообще.
В.: Для тебя. Продолжай работать.
П.: Сдираю позолоту… Сдираю… Медленно идёт… Так… Однако!
В.: Содрал?
П.: Нет, ещё не совсем. Как она, однако, меняется! И тем хочет ускользнуть! А вообще чувствуется, что за всей этой позолотой, ореолом, да вообще всем её образом кроется какая-то грандиозная психологическая правда. Какая-то ассоциация с блудницей на звере… Надо будет потом поразмышлять… Всё! Нет,
В.: Что ты хочешь этим сказать?
П.: Очень хорошее ощущение в теле. Такое облегчение! Легко! Хорошо, как никогда. Чего только я из себя ни вытаскивал, но чтобы после так хорошо становилось — такого не было. В первый раз… Послушай, а может быть, я в своём творчестве с этой главной боролся? В конце концов, творчество это ещё и способ освобождения. Почему меня привлекала столь странная тема: языческое женское божество Кибела и ей поклоняющийся Руф? В общем-то, хороший парень? Этот Руф, а?
В.: Да.
П.: И смотри, как интересно получилось: читали сегодня про великую блудницу, которая была разряжена в золото и жемчуга и одета в дорогие ткани — синие и красные! Надо бы это осмыслить: почему? И почему до главного я во все предыдущие сеансы не мог добраться, а после чтения «Откровения» — пожалуйста! Как тогда твоё разрезанное сердце. Это очень-очень важно! Может быть, какая-нибудь программа была с защитой?
В.: Вот ты и разберёшься. Всё может быть. И ещё раз: как твоё самочувствие?
П.: Чрезвычайное! Всё, открываю глаза.
В.: Спасибо за сеанс. С тобой очень приятно работать. Ты ведь сам всё и делаешь. Не страшно ошибиться.
П.: Как мне приятно, когда ты мне говоришь «спасибо». По любому поводу! И…
(Конец стенограммы. Сами понимаете, что сеанс психокатарсиса из медицинской формы перешёл в другую, с поцелуями.)
* * *
Сеанс в дальнейшем был продолжен (см. следующую главу). Почему-то в этот раз наш Психотерапевт не смог полностью проявить ту конкретную ситуацию с появлением великой богини-блудницы, которая с ним случилась в его 18 лет. Странно, зашёл ведь достаточно далеко, определил, что источник чрезвычайно важной для его жизни психоэнергетической травмы был ему незнаком (как впоследствии оказалось, знаком, но весьма поверхностно) и находился слева в метре и чуть сзади, на полшага. Интересно это словосочетание — «полшага». Можно уже было бы и догадаться, что происходило дело на ходу. Но не догадался. В этот раз.
Глава пятидесятая
Первая «любовь»
(Техника психокатарсиса)
П.: Давно хотел проработать один вопрос… Позанимайся со мной, пожалуйста… Великая, между прочим, до сих пор тайна была от всех.
В.: А почему не сам?
П.: Не знаю… Может, потому, что мне приятно, когда ты рядом? А может, потому, что ты задаёшь такие вопросы, которые я себе никогда бы не задал. Позанимаешься?