Подноготная любви
Шрифт:
— И предыдущая картина… — сказала Галя. — Эти Арлекины с Коломбинами, эти подсматривающие фигуры в карнавальных костюмах и под масками, — все они хотя и на первом плане, хотя и заслоняют обзор, но они не главное. А главное — там, дальше, на втором плане, там, смотри, чистое небо…
Но Ал не очень вслушивался в её слова, может, потому, что её чувствовал, а слова ничего не прибавляли. Гораздо важнее было то, что они соприкасались плечами, и от этого возникало странное, не испытанное им прежде ощущение тепла и близости…
— Только признайся честно, ладно? Обещаешь? — услышал он.
— Обещаю, — попытался сосредоточиться Ал.
— О чём ты сейчас думаешь? Только честно.
— О том, — сказал Ал, — что я никогда в жизни не забуду, как мы сидели с тобой на лекции в почти пустом зале, как нам показывали слайды, и, главное, никогда не забуду прикосновение
И Галя улыбнулась. Точно так же, как она сегодня уже улыбалась, перед лекцией, когда до начала оставалось целых полчаса. Тогда им в коридорах музея удалось найти укромную скамейку, и Ал тоже очень честно и серьёзно сказал, что им никогда не удастся ужиться. А потому не удастся, что по рождению они принадлежат к разным социальным слоям, а это, как доказали учёные, и статистически, и как угодно, препятствие непреодолимое.
Ал почему-то думал, что Галя расстроится, но она, напротив, улыбнулась — и совсем не расстроилась. Ал не понял. А между тем всё было очень просто — раз он заговорил на эту тему, значит, хотел с ней жить, причём всю жизнь. И она это поняла.
— А я и не напрашиваюсь, — сказала она.
VIII
(Из неотправленного письма)
«…Я, кажется, попался! Представь себе картину: совершенно пустая комната старинного московского дома с разными там уютными избыточными углами, на полу клеёнка, на ней — сложенные вдвое занавески (это всё для мягкости), перед тобой стоит женщина на коленях и срывающимся голосом полуговорит-полушепчет:
— Ну, ты и сади-и-ист! Ну, ты и сади-и-ист… Отказываешь — и кому?.. Мне! Мне, которой, ради одной только надежды поцеловать руку, мужчины готовы любую очередь выстоять! А этому человеку я предлагаю всё, а он отказывается! Отказывается!.. Ну, ты и сади-и-ист…
Насчёт «поцеловать руку» — это точно. У неё потрясающий приёмчик есть: она, когда хочет, свободно мысли (и желания!) читает, извлекает из памяти мужчины его лучшую, из предыдущих, любовную историю, а из неё — лучший момент, затем перевоплощается в ту — понимаешь, полностью: движения, интонации, сдавленный стон — тем самым возвращает его в наиприятнейший момент и продолжает эпизод, как будто он не прерывался!.. Представляешь себе приёмчик?! Эффективность — как ломом по голове! Потом постепенно обратно в себя перевоплощается — а сама, между прочим, потрясающая личность! Да, это уж точно: действует убедительно — как кувалдой по темечку. Когда она со мной эту штуку прокрутила, я сразу понял — и чуть с дивана на пол не сполз.
Естественно, это у неё происходит бессознательно.
Мы с ней на курсах Хаббарда познакомились. Хаббардисты себя за церковь выдают — Церковь саентологии (греческий: знание о том, как надо знать), но хорошего там, на самом деле, один только ихний метод первичной психотерапии. Не сравнить, конечно, с психокатарсисом, но тем не менее. Интересно и поучительно.
Так вот, по поводу её бессознательного: на занятиях она на моих глазах подошла к одному купчику — что-то ей от него нужно было — и, похоже, этот приёмчик с ним проделала. Так тот прямо там же на уши встал. Прямо чуть не свихнулся. Всё её потом с мешком яблок преследовал. Зачем она это делает — непонятно. На уши, я имею в виду, ставит. Возможно, это просто изощрённый способ одинокой женщины: показать, что она что-то да значит.
Могла, между прочим, на мне и не демонстрировать — у меня от неё и без того крыша поехала, ещё до того приёмчика. Но что удивительно — полностью себя контролирую — ей не отдался, понял, верно, с первых-то строк? Оскорбил, понимаешь, женщину. Ведь это же наипервейшее среди дураков правило: если женщина просит, то разве можно оскорбить её отказом?!
А она, представляешь, втюрилась с первого взгляда! Я аж испугался. И было чему. Оно, конечно, каждая женщина особенная, а потому должна быть интересной (нет, это не моя челюсть хрустнула в зевке, но ведь, действительно, если что и может по настоящему надоесть — так это особенные женщины!), но в данном случае — она, правда, особенная. В моём, имею в виду, восприятии. Угадывается, что она — некая крайняя черта, дальше которой ничего быть не может. Мысли считывает: только захотел, а она уже
Знаешь, какая у неё коронная фраза? «Я знаю, как тебе ответить, чтобы тебе было приятно. Хочешь такой ответ?»
Ты знаешь, как у нас в Церкви к экстрасенсам относятся, дескать, сатана и всё такое прочее. Включая анафемы с кафедр. Поэтому все наши церковные экстрасенсы (от пастора до простой старушки) сидят как мышки-норушки — и носа не кажут. Но я в экстрасенсорике не разбираюсь, хотя, похоже, что разобраться придётся.
Признаться, эмоционально её опасаюсь, даже боюсь. Ни одной женщины не боялся, а эту — боюсь. Бояться боюсь, но отойти уже не в силах и иной раз думаю: «Ну и пусть будет, что будет!» Но потом спохватываюсь. Вот и получается дурацкая ситуация: она передо мной на коленях, садистом называет, а я, как добрый христианин, всё никак ей не отдамся. Так что ситуация: толстовский отец Сергий с его будущей игуменьей (в скит, помнишь, приехала его соблазнять), для которой, чтобы не отдаться, он рубанул себе палец.
Кстати, та, о которой пишу, тоже в монашки собиралась — да я не монах. Отец Сергий неполноценно питался, на воде и хлебе сидел, плюс малоподвижный образ жизни вёл, болезненный, а я спорт не бросаю, совсем, во всяком случае. Не пью, не курю — здоровья много. Так что, не сравнить с отцом Сергием — одного пальца маловато будет! Но что удивительно, отец Сергий пал чуть ли не с первого предъявления, во всяком случае, с той, больной слабоумием девушкой, а я уже скоро два месяца держусь, не отдаюсь. Как у меня при том, что мы почти каждый день встречаемся, ещё крыша на месте — не понимаю…
11 декабря … года
До встречи. Да благословит тебя Бог.
Р. S. А про себя я уже и не знаю, христианин я ещё, или уже нет.
Вроде бы — да».
* * *
«Опять здравствуй. Так я тебе письмо и не отправил. Дней, наверное, двенадцать лежит. Тут у меня за это время одно интересное событие произошло.
Всё у меня хорошо. Я не написал, что взялся из своей экстрасенсорши сделать клира (от английского слова clear — чистый, терминология Хаббарда), то есть человека, полностью свободного от всех полученных за жизнь неврозов. Другими, кроме психокатарсиса, методами это бесконечно долго и безумно дорого. Если вообще возможно. Психокатарсис позволяет проделать это в сроки обозримые. Месяца в четыре надеюсь уложиться. Часа по два в неделю — это не много. Так вот, в процессе её «чистки» выяснилось, что её сверхчувствительность, кроме преимуществ, как и всё в этом мире, имеет свою оборотную сторону. Выражается это, во-первых, в том, что любая, достаточно сформировавшаяся сволочь может поставить её под контроль, закодировать. Сложно назвать это недостатком, потому что мы все попадаем в это положение раба. Хотя бы раз в жизни. Я попадал не менее десятка раз. А во-вторых, сверхчувствительность означает, что, окажись рядом какая сволочь (подавляющий индивид, некрофил, Наполеон какой-нибудь недорезанный — всё это синонимы), она немедленно получает обессиливающую психоэнергетическую травму. Из этого есть следствия мировоззренческого характера. Одно заключается в том, что самые лучшие женщины — то есть самые чуткие и чувствительные — уже к первой молодости получают такое количество психоэнергетических травм, что вскоре ни на что, даже хорошее, адекватно реагировать не могут. Интеллект становится — ноль. Обидно за женщин.
Но ты же их знаешь: попробуй какой объяснить, что она не предел совершенства и кое-что неплохо было бы в ней изменить — визгу будет!! Медведи за полярным кругом услышат. А моя, между прочим, с готовностью идёт на психотерапию — добрый знак. А ещё важнее, что работать с ней чрезвычайно просто и даже приятно. Это значит, подавляющее поле не индуцирует. Этот знак ещё более добрый. Словом, удивительное дело: чем больше её узнаю, тем не только, как обычно, не разочаровываюсь, а наоборот, всё больше и больше начинаю изумляться. Да и вообще, когда я с ней рядом — ощущение, что как будто с меня сняли железную маску. Знаешь про железную маску? Это одному наследному принцу надели, от выросшей под ней бороды он и задохнулся.