Поднятые до абсолюта
Шрифт:
Вернувшись домой, Йока забежал в свою комнату, сбросил костюм в гардероб, натянул бумазейные домашние штаны и выбрался на балкон, где стояло кресло-качалка, — в хорошую погоду он частенько читал на свежем воздухе.
Йока не захотел спуститься к обеду, и кухарка принесла ему в комнату куски остывшего жаркого. Наверное, тайком от мамы, потому что мама категорически запрещала читать за едой и есть не за столом.
Теплый апрельский день сменился прохладным вечером, но Йока не замечал ни холода, ни наступавших сумерек.
Книга состояла из множества рассказов: люди
То, что в маминых журналах казалось сказками, придуманными для красного словца, в этой книге таковым уже не было: росомаху перед появлением призрака видел каждый десятый потерпевший. Да и вороны упоминались часто.
Йока перебрался в комнату, когда за окном совсем стемнело и он перестал разбирать буквы. Ему вовсе не хотелось включать солнечный камень: рассказы растеряли остроту, стоило свету упасть на страницы книги.
Солнечные камни пугали призраков. И недаром чудотворы предписывали остальным держать в домах ночники и вешать солнечные камни над входными дверьми: призраки появлялись лишь в тех домах, где на свете экономили деньги.
Отец, как всегда, вернулся домой поздно — Йока слышал, как по гравию прошуршали шины авто, хлопнула дверца. Он машинально отметил этот факт и тут же забыл о нем, продолжая читать: ему хотелось обнаружить связь между появлением призраков и мрачунами. И когда отец вошел к нему в комнату, даже не оглянулся.
— Йока, уже поздно, — отец заглянул ему через плечо, — тебе давно пора спать.
— Ага, — кивнул тот, не отрываясь от книги.
— Такая интересная книга?
— Ага.
— Опять о путешествиях? — отец улыбнулся.
— Нет. О призраках.
— О призраках? — в голосе отца промелькнула тревога. — Не позволишь мне взглянуть?
Йока недовольно оторвался от чтения и молча протянул книгу отцу. Тот долго смотрел на переплет, поворачивая ее в руках, потом пробежал глазами оглавление и спросил, жестко и требовательно:
— Где ты ее взял?
Йока пожал плечами и невозмутимо ответил:
— Мне дал ее профессор Важан.
— Я не ослышался? — отец присел на стул рядом с Йокой.
Йока повернулся к отцу лицом и с вызовом посмотрел
— Нет. Я сегодня был у него. Мы обсуждали основной постулат теоретического мистицизма. И он дал мне эту книгу.
— Вот как? Ты ездил к профессору Важану? Зачем?
— Я подумал над твоими словами и решил, что действительно выглядел наглецом и грубияном, — едва сдерживая смех, серьезно сказал Йока, — и решил перед ним извиниться.
Отец опешил от такого ответа, и Йока со злостью подумал, что так отцу и надо: нечего в глаза говорить одно, а за глаза — другое. Если бы отец не стал читать нотаций, а честно сказал, что стоит на его стороне, может быть, тогда Йока не посчитал бы его заступничество подачкой. Пусть отец знает, что он в заступничестве не нуждается, тем более в тайном, и сам может выяснить отношения с Важаном.
Дурачком отец не был, но и предположить, что Йока подслушал позавчерашний разговор в библиотеке, не мог. Чувствовал, что в словах Йоки кроется подвох, но в чем он состоит, не понимал. А главное — не мог возразить.
— Что ж… Похвально… Но мне кажется, такие книги тебе читать рановато.
— Наверное, учителю видней, что мне рано читать, а что — нет.
— Важан преподает вам историю. И, насколько я знаю, теоретического мистицизма в программе нет.
— Ну и что? У нас есть философия, где как раз говорится о теоретическом мистицизме.
— Йока, послушай. — Отец поменял тон и придвинулся ближе. — Профессор Важан — уважаемый педагог, преподаватель университета. Но вместе с тем он заметный человек в партии консерваторов. Я не имею ничего против его преподавания истории, но мне бы не хотелось, чтобы он влиял на твое мировоззрение. Ты меня понимаешь?
— Ты так говоришь, потому что консерваторы сочувствуют мрачунам?
— Не только. Но и поэтому тоже. Эта книга опасна для молодых умов.
— Это же не запрещенная книга, — равнодушно повел плечами Йока.
— Нет, это не запрещенная книга. Но, во-первых, в ней слишком много насилия, а во-вторых… Ее писали не для того, чтобы подростки строили догадки и делали для себя ошибочные выводы.
— А профессор Важан дал мне ее как раз для того, чтобы я сделал собственные выводы. И, знаешь, тут написано много такого, что очень сильно расходится со статьями в твоих газетах, — Йока усмехнулся.
— Именно поэтому я и назвал книгу опасной. Слишком легко сделать неправильный вывод. Еще легче — начать фантазировать и распускать глупые слухи.
— Конечно! Мне целыми днями твердили, что страх перед росомахой — это глупые суеверия. А оказалось — это вовсе не суеверия. Они все что, меня обманывали?
— Вот видишь… Нет, никто не пытался тебя обмануть. Призраки — малоизученная область нашей жизни. И причастность росомахи к их появлению — не более чем предположение. А на предположениях жизнь не строят.
— А я тебе скажу, какие выводы я сделал, — широко улыбнулся Йока. — Призраки малоизучены только потому, что существует основной постулат теоретического мистицизма. Если бы не существовало утверждения о том, что они есть абсолютное зло, их бы уже давно изучили вдоль и поперек!