Подобная Сильмариллу
Шрифт:
Что-то подобное я пережила в Дориате, после того, как Ангрод разболтал всем о прегрешениях Феанора и его детей до и во время Исхода Нолдор, а Владыка Элу Тингол запретил Квэнья. Тогда тоже многие держались от меня подальше, и я частенько бродила одна по Дориату и его окрестностям. Но тогда у меня были подруги - Галадриэль и Лютиэн, наставница Мелиан, и я познакомилась с Трандуилом, который поддерживал меня, и мне больше никто не был нужен. Да и среди феанорингов я была далеко не худшей, раз уж Тингол даже не пытался выгнать меня из своей страны. В конце концов, все поняли, что не я виновата во всех грехах моего семейства, и стали относиться ко мне, как и прежде, дружелюбно. Тут все было куда хуже. Моя вина не была
Мои бывшие друзья были слишком заняты, очевидно, разгребая последствия наших ошибок. Естественно, чем они занимались на самом деле, и что стало с кольцами, я понятия не имела – о таком меня никто больше не оповещал. Принудительно осанвэ ко мне так и не стали применять – наверное, Галадриэль решила, что в моей голове слишком много грязи. А может, она и действительно поверила, что я не знала про Единое Кольцо. Однако, заговаривать со мной больше никто не спешил.
Устав от изнурительного одиночества в Эрегионе, я решила отправиться в Линдон, надеясь, что Элронд и Кирдан будут ко мне добрее. Зная, что из писем они прекрасно осведомлены обо всем произошедшем, я рассказала им то же, что сказала Келебримбору и остальным. Несмотря на то, что отнеслись они ко мне мягче, видимо, потому, что не их стране грозила опасность, я видела, как Кирдан и Гил-Галад меня презирают. Именно презирают, а не ненавидят - ненавидеть у них не было повода. Другое дело, Элронд. Он был очень добр. Он единственный, кто понял меня, и это легло целебным бальзамом на мою душу. Поэтому я старалась проводить больше времени с Элрондом, как когда-то давно с его отцом, Эарендилом. Полуэльф познакомил меня с Глорфинделем, гондолинским военачальником, убитым балрогом Готмогом. Этот эльф тоже недавно вернулся из Чертогов Мандоса, и теперь стал советником Гил-Галада. Поначалу мне было так стыдно, что я в глаза не могла смотреть Глорфинделю, вспоминая, что я помогла Мелькору разрушить его город. Но потом я почти переборола стыд, а Глорфиндель был из тех, кто относился ко мне наиболее дружелюбно, и мы, оба перешагнувшие черту жизни и смерти, лучше всех понимали друг друга. Да, дружба Элронда и Глорфинделя много для меня значила, пока я была в Серых Гаванях, да и Гил-Галад и Кирдан позже сменили гнев на милость. Но вечно так продолжаться не могло. Я не хотела возвращаться в Эрегион, но, надеясь, что Келебримбор и Галадриэль уже остыли, решила вернуться.
«Если нет, - мрачно размышляла я по дороге в Эрегион, - уеду опять в Гавани». Или…
Именно тогда меня впервые серьезно посетила мысль уехать в Нуменор. Почему бы и нет, семья меня больше не держит, я одна, а впереди лишь множество длинных одиноких лет. Можно попробовать сменить обстановку. Я давно уже хотела узнать мир людей ближе, и эльфов на западном берегу Нуменора тоже хватает. Правда, говорят, что жить эльфам так стало чуть похуже, чем во времена, когда я наблюдала за жизнью острова… А жители Серой Гавани жаловались, что нуменорцы стали наглее, и приезжают к средиземским людям намного чаще и даже берут с них небольшую дань. Но какая разница!
За все время путешествия меня терзал страх, которого не было еще тогда, когда я отправлялась в Линдон. Со всех сторон мне мерещились злобные глаза наблюдателей и различные опасности. Я с трудом засыпала по ночам на пару часов, и при первых же лучах рассвета продолжала путь. Разумеется, добралась я довольно быстро, но совершенно расстроенная и издерганная.
Приехав во дворец, я в первую очередь отправилась к Галадриэль.
– Вот письмо от Гил-Галада, - произнеся краткое приветствие, бросила я. – Тут дата, когда я приехала в Линдон, тут
– Сильмариэн, - Галадриэль оторвала глаза от письма, - ты вовсе не обязана отчитываться.
– Я так не думаю, - резко сказала я. – А то вы подумаете, что я была с Гортхауром и вернулась шпионить, разве не так?
– Нет, - растерянно сказала сестра. – Владыка Гил-Галад писал, что ты в Гавани. За то время, что тебя не было, я много думала обо всем, что с тобой произошло, и я думаю, что ты виновата лишь в своей наивности. Ты попала к Намо совсем юной, и…
– Спасибо, - усмехнулась я. Упоминание о Чертогах Мандоса разозлило меня. – Впрочем, это неважно. Я снова уезжаю. Заехала попрощаться и поговорить в последний раз.
– Ты не можешь, - твердо произнесла Галадриэль. – Границы закрыты. Мы пустили тебя лишь потому, что знали, кто ты и где ты была. Надвигается война.
– Гортхаур угрожает нам? – встревоженно спросила я, мигом забыв о прекрасном видении Арменелоса.
– Саурон бросил нам вызов, - голос Галадриэль был мрачен, как никогда.
– Саурон? – недоуменно спросила я. – А ему что надо? Я уже о нем совсем забыла.
– Ты не поверишь, - вздохнула Галадриэль, - ведь Саурон – это Аннатар.
– Что? – я тяжело рухнула в кресло. – Такого быть не может! Получается, что Саурон – это Гортхаур, и теперь он – главное зло на Арде? – ошарашенно спрашивала я.
– Именно, - подтвердила сестра.
– О Эру! – воскликнула я, поднимая руки к небу, - Сколько же у него имен? Кто же он такой?
– Тебе лучше знать, - ядовито бросила Галадриэль.
Я метнула на сестру злобный взгляд.
– Извини, - смутилась она.
– Надеюсь, - устало спросила я, - ты не думаешь, что я это знала? Про Саурона?
– Не думаю, - ответила Галадриэль. – Я тебе верю, Сильмариэн. Послушай, я должна тебя спросить. Не замечала ли ты ничего странного на пути сюда?
– Еще как замечала, - мрачно ответила я. – На дорогах творится что-то не то. Кажется, ничего не изменилось, но ощущения хуже, чем в Хитлуме рядом с Ангбандом. Такое чувство, что за тобой наблюдают. Птицы и звери кажутся злыми, не как раньше. Даже деревья словно вытянулись к небу и закрывают солнечный свет. Мне было так страшно, пока я сюда ехала, Галадриэль! Ведь раньше управлять живыми созданиями во зло мог только Моргот!
– А теперь есть его замена, Саурон, - кивнула сестра. – И это даже не с восточной стороны…
– Надвигается беда, - прошептала я. – Послушай, Галадриэль, - внезапно я снова обрела уверенность и силу. – Ты сказала, что веришь мне. Я очень рада тому, что это, наконец, случилось. Нас здесь много. Я помню то, чему меня учила сама Мелиан. Ты – самая сильная эльфийская волшебница. Келебримбор – искуснейший мастер. И множество эльфов, готовых постоять за свою родину. В случае опасности, мы можем позвать на помощь Владыку Гил-Галада или еще кого-нибудь. Главное, чтобы мы были едины. Саурон не хотел бы этого. Любая ссора, даже между тобой и мной, обрадовала бы его до предела. Мы не должны давать ему повод. И мы должны будем выстоять.
– Ты права, – кивнула Галадриэль. – Я тоже об этом думала. Саурон не сможет сломить нас. У него большая мощь на востоке, и он будет сопротивляться, но не победит нас.
Я гордо улыбнулась.
– Скажи, что ему еще надо, кроме шестнадцати колец, которые нам самим не нужны?
– Откуда ты знаешь про его требования? – напряглась Галадриэль.
– Не трудно догадаться, - отмахнулась я. – Что ему еще может быть нужно? Лишь поддержка для Единого. Раздаст их кому-нибудь…
– Есть еще Кольца, - замявшись, сказала сестра. – Келебримбор сделал их сам, не привлекая Аннатара. Но они связаны с Главным Кольцом. И они куда сильнее. Саурон знает о них и жаждет их всей своей черной душой.