Подобная Сильмариллу
Шрифт:
– Раньше ты был совсем другим, - сказала я. – Даже при Мелькоре. В твоем сердце не было столько тьмы, как теперь.
– Все меняется, дорогая, - вздохнул Гортхаур.
– Теперь я главный. Я сильнее, чем был Мелькор даже в свои лучшие годы. И у меня нет желания терять все это. Ты так разочаровала меня, Сильмариэн, маленькая глупая девочка из Валинора! Я думал, что мы будем командой, как раньше, но ты раскисла и совсем уподобилась своим светленьким друзьям.
– Да, нам теперь с тобой не по пути, - злобно подвела итог я. – Можешь проваливать и оставить меня в покое. Больше нам говорить не о чем.
– Я уйду, - кивнул Гортхаур. – Но, думаю, я зашел все же не зря, -
Поняв его намерения, я пришла в ужас.
– Не смей, - прошептала я.
– Попрощайся со своими друзьями, - губы Гортхаура раздвинулись в ужасающей улыбке, и я, насколько я ни была слаба, поняла, что обязана помешать ему.
«И за это я должна благодарить Мелькора», - мелькнула непрошенная мысль. Я не могу защитить всех этих эльфов, но могу позвать на помощь и… напасть на Саурона, моего мужа, любовь всей моей жизни… бывшую любовь.
«Келеборн! Помоги! Помоги!
– отправила я мысленное сообщение, надеясь, что Келеборн его услышит. – Госпиталь! Враг здесь! Приди! Помоги!»
Как же я ненавижу осанвэ. Голова снова начала раскалываться…
Я послала заклятье в Саурона. Если бы повезло, или если бы я была сильнее, он, может, и упал бы. Но он всего лишь скучающе отклонил его.
– Ты дерешься, как маленькая девочка, - ехидно сказал Темный Майа.
Я попробовала еще. Я пробовала снова и снова, но Гортхаур лениво отстранялся.
– Я не отвечаю лишь потому, что нехорошо мужу поднимать руку на жену, - ответил он.
Мелькор научил меня многому. Заклятье, помогающее скрыться от посторонних глаз. Сильные боевые заклятья, которые, однако, Гортхаур тоже знал. Заклятье, с помощью которого можно пытать. И даже заклятье, которое может сразу же лишить жизни. Но Темный Вала научил меня еще кое-чему. «Не живи воспоминаниями, девочка, - говорил он, везде добавляя свои бесконечные шуточки. – Если тебе был кто-то дорог раньше, это не значит, что теперь он не заслуживает ножа. Будь сильной и стойкой». Я знала, что настал такой момент. Я должна была ранить Саурона так глубоко, как только смогла бы.
И я напряглась из последних сил. Магия, которой я воспользовалась, действовала как на тело, так и на разум. Я надеялась, что Саурону сейчас больно, как было больно и мне. Мне казалось, что я разваливаюсь на части, но я продолжала давить. Я надеялась, что разум Саурона тоже сейчас бурлит от боли, и что его контроль и над самим собой, и над спящими эльфами, и над своей армией, ослабел хоть немного.
– Уходи! – кричала я, корчась от невыразимых страданий.
– Отпусти нас!
Получи! За Маглора, за Келебримбора, за Эрегион, за мое разбитое сердце… Умри, Саурон, и не только моя жизнь станет намного лучше…
Из последних сил я открыла крепко зажмуренные глаза, и их обожгла вспышка от моей же магии. Боль в глазах была почти невыносимой, но я смогла увидеть лицо Саурона, и на нем было изумление.
– Остановись! – услышала я. – Хватит, Сильмариэн, прекрати!
– Нет! – я усилила натиск, но силы покинули меня, свет погас, и я рухнула на пол, стараясь сохранить ускользающее сознание.
Мы больше не были одни. Прибежали воины, раненные и целители проснулись, и госпиталь наполнился криками. Несколько эльфов кинулись к Саурону, но тот отшвырнул двух, пусть и с трудом, и подошел ко мне.
Я не могла встать с пола. Во рту чувствовался кровавый привкус. У Саурона кровь текла из носа, но мне было гораздо хуже – кровь поднималась откуда-то изнутри, и проявлялась во рту невыносимым привкусом. Глаза
– Ты поплатишься, Сильмариэн, - сказал он, вытирая кровь. – Ты сделала неверный выбор. До встречи.
Обратившись в летучую мышь, Саурон вылетел из госпиталя, разбив окно. Я смотрела, как он улетает, теряя последнюю связь с миром.
– Госпожа, вы в порядке? – кричал кто-то, но я с трудом слышала этот голос, погружаясь в объятия чего-то, что не было сном, но, однако, не было и смертью.
========== 2.11. Долгожданное путешествие ==========
Я настолько долго приходила в себя, что не видела ничего. Ни как в Эрегион пришла долгожданная помощь в лице Элронда. Ни как вслед за Элрондом на подмогу приходили еще эльфы и гномы из Мории. Ни как Саурон нес перед собой истерзанное тело бедного Келебримбора, чтобы сокрушить дух своих противников. Все это я услышала потом. И это было к лучшему.
Но я помнила, как Эрегион окончательно пал. Как горели последние здания, как разбегались последние эльфы. Кто-то бежал в Ривинделл, кто-то в Линдон. Уже способная управлять и своим разумом, и своим телом, я отправилась в Линдон, хотя он и был дальше, и этот поход был не легче перехода по льдам Хэлкараксэ. Я выбрала Гавани, потому что не совсем доверяла новой крепости Имладрису. Вдруг она будет не настолько крепкой, чтобы суметь сдержать врага? Элронд был уверен в обратном, но все же… А до моря Саурону еще нужно будет добраться - последних бегущих из Эрегиона Темный Майа, слава Эру, никак не преследовал. Может быть, думал, что мы и так умрем.
Первые несколько недель после борьбы с Сауроном мне было совсем плохо. Говорили, что я находилась на грани жизни и смерти. “Не в первый раз”, - подумала я, услышав это. Сама же я это время практически не помнила - почти все время я была без сознания, а когда приходила в себя чувствовала лишь боль. Болело все - внутренности словно скрутили в тесный клубок и сжимали его, но особенно невыносимой была резь в с трудом открывающихся глазах. Еще несколько лет я радовалась только пасмурной погоде и не могла даже посмотреть на небо, пока на нем было солнце. Но к тому времени, когда нам пришлось убегать из павшего Эрегиона, я была уже более или менее здорова - могла не только самостоятельно передвигаться, но и помогать больным и раненным, которых мужчинам приходилось нести на себе или сплетенных прямо в лесу носилках.
Да, мое самочувствие было не блестящим, путь был очень тяжелым, но все же до Линдона мы добрались более или менее без приключений. В лесу было очень страшно, темных тварей расплодилось в избытке, но никто не попался нам по пути, и никто нас не преследовал.
То ли это было случайностью, то ли злой шуткой Саурона, но я, потеряв Девять Колец, не потеряла своего кольца невидимости. Оно было там же, куда я его бросила, ринувшись спасать Келебримбора, друга, которого я все же не уберегла – в кармане бывшего на мне платья. Как оно не выпало оттуда, пока меня выносили с поля битвы, осталось для меня загадкой. Сначала я хотела избавиться от этого кольца – растоптать его, как я сделала это с первым подарком Майрона еще в Валиноре, сжечь, уничтожить, забросить куда-нибудь, где его не нашла бы ни одна живая душа. Но я сдержала этот порыв. Времена были опасные, и кольцо могло бы мне пригодиться, оно работало лучше, чем чары по отведению глаз, которые могли подвести, или на которых могло бы не остаться сил. Однако я решила не пользоваться кольцом без веской причины, и оно ни разу не пригодилось мне во время похода в Гавани. И я боялась пользоваться им, ведь оно могло привлечь внимание Саурона… Я боялась этой вещи и хранила ее.