Подобно солнцу
Шрифт:
Магеллану не остается ничего другого, как выждать время для возмездия; в ближайшие дни его противник вообще отказался от проявления каких бы то ни было знаков уважения. Подходящий момент наступает, когда назначается некий судебный совет и все капитаны должны собраться на «Тринидаде». Как можно было предвидеть, совет становится ареной ожесточенного спора. Но Картахене не дают возможности высказать свои претензии. Магеллан хватает его со словами: «Вы мой пленник!» И хотя Картахена открыто призывает собравшихся помочь ему и арестовать генерал-капитана, не находится никого, кто готов был бы это сделать. Так первый мятежник армады без долгих проволочек(был взят да растянут на козлах и освобожден из этого постыдного положения только после того, как за него поручился Луис де Мендоса. Поскольку Мендоса заверяет, что будет держать Картахену на <Виктории> под арестом, Магеллан освобождает противника. Его великодушие останется безответным. Реiiiенi4е
А корректные взаимоотношения необходимы, ведь предстоит очень сложный переход. Попав в океане в область на границе пассатов, где царит безветренная, но грозовая погода, корабли дрейфуют с почти полностью обвисшими парусами. Потом на них снова обрушиваются такие неистовые штормы и смерчи, что моряки уже несколько раз готовы были обрубить мачты. дневной рацион пищи сокращается до полутора фунтов сухарей и двух литров воды; отчаяние охватывает людей на палубе. А не правда ли то, о чем перешептывались в севильских тавернах, будто Руй Фалейру не принял участие в плавании потому, что звезды предсказали ему плохой конец? Не высланы ли в самом деле две португальские эскадры, чтобы потопить их в этом бесконечном море, словно слепых котят? Могут ли они доверять генерал-капитану, если этого не делают их непосредственные начальники?
Только когда пересекли экватор, юго-восточный пассат и попутные течения понесли армаду к стране, открытой в 1500 году испанцем Висенте Яньесом Пинсоном. — к Бразилии. Последователь Пинсона Педру Алвариш Кабрал присвоил ей имя Терради-Санта-Крус — Земля Святого Креста, но это название не прижилось. Ибо бразильское дерево, которое там валили, в равной степени высоко ценилось и красильщиками, и кожевникам и для многих людей было не менее притягательно, чем крест Спасителя. Наконец 29 ноября завидели землю в районе мыса Сан-Агуштиньу. две недели корабли следуют вдоль береговой. линии, потом, 13 декабря, достигают бухты с возвышающей’< над ней горой причудливой формы. А поскольку сегодня день святой Люсии, она получает название Санта-Люсия — ныне там раскинулся Рио-де-Жанейро.
Это знаменательный день для Жуана Лопиша Карвальу. кормчего «Консепсьона», прожившего в Бразилии четыре года. и для его сына, матерью которого была индианка. Пигафетта часто и подробно его расспрашивал и узнал многое, более характерное лично для него и его современников, чем для страны Бразилия:
«Люди здесь не христиане и истинно вообще не молятся. Вместо этого они повинуются природным инстинктам, как дикие звери. Кое-кому из здешних людей уже сто, быть может, даже сто двадцать сто сорок лет или больше, ходят они всюду обнаженные, что мужчины, что женщины. Живут в длинных хижинах, называемых ими, боии”, спят в хлопчатобумажных сетях, которые на их языке называются гамаке”>.
Удивительно, что моряки до сих пор не обратили внимания, как могут им быть полезны эти <висячие матрасы>. Очевидно. они были заняты совсем другим, так как хронист замечает: За топор или нож они предлагали нам одну или двух своих дочерей в качестве рабынь, однако собственных жен они не отдадут ни за что на свете». Магеллан запрещает непристойную торговлю во-первых, он опасается за запасы обменного фонда. во-вторых, флот находится сейчас в областях, подвластных Португалии.
Европейцы появились здесь одновременно с сулящими хороший урожай дождями, сменившими длительную засуху, поэтому индейцы встречают их как вестников благоденствия. Заготовители провианта сторговывают большое количество бататов, ананасов. мяса тапиров и молочных поросят. За двух гусей отдают гребень, за корзину рыбы, которой в состоянии насытиться десять человек, маленькое зеркало или ножницы. И Пигафетта не преминул ликующе заявить, что выменял на игральную карту пять кур, причем его товарищи по торговле считают, что они его превзошли. Рождественские праздники тоже проводят у подножия причудливой горы, и свободного времени хватает для изображения всех и всяческих диковин. Пигафетта описывает мужчин, их фартуки из оперения попугаев, украшения из каменных палочек, которые они продевают в сделанные в нижней губе дырочки, их каноэ, где могут разместиться тридцать сорок человек и которые продвигаются с помощью весел, похожих на лопату. Когда они отправляются бродить по округе, то берут с собой лук и стрелы, их сопровождают жены, которые, согнувшись под тяжестью детей, привязанных к спине, и дорожной поклажи, шагают позади. Сообщается, что все местные жители поголовно — каннибалы. Но это происходит не потому, что они высоко ценят мясо врагов, а «в угоду традиции>. Каждый день, так заверяет Карвальу
Андрес де Сан-Мартин, первый кормчий армады, между тем старается определить их местоположение. 17 декабря он наблюдает Юпитер и Луну, находящиеся в этот день в положении соединения — на одном и том же градусе долготы. А так как немецкий астрономический календарь Региомонтана (Иоганн Мюллер, 1436–1476) указывает, когда это явление должно произойти на меридиане Севильи, Сан-Мартин надеется с его помощью вычислить географическую долготу. Однако результат оказывается неприемлемым, и кормчий полагает, что виноват календарь. Но причина заключается в нем самом, поскольку он не может точно определить время в момент наблюдения. Однако несравненно более удовлетворительными оказываются его вычисление географической широты бухты Санта-Люсия: 23045/ южной широты, что превышает фактическую цифру приблизительно на сорок пять минут.
На берегу бухты заключаются выгодные торговые сделки и проводятся научные изыскания. Магеллан из-за каких-то разногласий смещает Антонио де Косу с поста, на который он был только-только назначен, и провозглашает своего племянника Алнару ди Мишкиту капитаном <Сан-Антонио». С другими грешниками он поступает более сурово: шкипера <Виктории> казнят, Ибо он сотворил такое, о чем некогда ходили сплетни про жителей Содома.
27 декабря флот поворачивает на юг. Трюмы для провизии заполнены, корабли приведены в порядок, так что все находятся в прекрасном расположении духа, хоть близкое побережье требует повышенного внимания и непрестанного промера глубин. Через две недели, 10 января 1520 года, впередсмотрящие увидели силуэты трех гор, принятых поначалу за остров. Жуан Лопиш Карвальу знает лучше, что это такое мыс Санта-Мария. что неподалеку от Рио-де-Солис. Именно здесь, так считают многие, начинается пролив. ведущий в море, омывающее Молуккские острова.
«Эта местность ранее получила название мыс Санта-Мария, и считалось, что отсюда можно попасть в Южное море, но далее отсюда никто не проникал. Ничего не сообщается о том, огибали ли какие-либо корабли эти предгорья и следовали ли дальше. Как теперь стало известно, это не оконечность суши [подобно южному мысу Африки 1, а река, которая в месте впадения в океан достигает семнадцати лиг ширины. Люди, названные каннибалами, съели здесь испанского капитана Хуана де Солиса и шестьдесят его людей, когда он, как мы, отправился на открытие чужих земель и им [местным жителями столь опрометчиво доверял)>.
Этот могучий поток известен под названием Рио-де-Ла-Плата. Когда Пигафетта записывает приведенное высказывание, он Предугадывает, пожалуй, больше, чем почти все его современники. У мыса Санта-Мария его генерал-капитан тоже ни в коей мере не уверен, что по ту сторону Рио-де-Солиса находится пролив, который приведет к островам Пряностей. Вопреки советам кормчих Магеллан вводит корабли в устье и продвигается до тех пор, пока люди у лотов вот уже не первый раз сообщают, ЧТО глубина не менее трех саженей. Наконец он высылает два самых маленьких корабля на северо-запад, а сам в сопровождении еще одного корабля поворачивает на юг. Полный надежды, Он велит черпать воду, но вода неизменно пресная, и скоро он достигает южного берега. Команды. отправившиеся на исследование вверх по течению, вернулись с аналогичными новостями. Все изображения на прекрасных картах Атлантики, соединяющейся здесь с Южным морем, — просто мечты. Никто нам не, сообщает, как воспринял Магеллан это открытие. Судя по всем’. он относится к тем незаурядным людям, для которых препятствия и превратности судьбы — только предвестники успеха. И тем не менее он сейчас, должно быть, испытывал сомнения. Ведь теперь. и это главное, его попутчики догадываются, что он знает о своем загадочном проливе не более, чем они.
Как выясняется, окрестности Рио-де-Солиса по-прежнему’ населены. Наученные горькой судьбой предшественников. испанцы решаются сойти на берег только большими отрядами в полном вооружении. Это объясняет, почему им ни разу, несмотря на многочисленные попытки, не удалось захватить местных жителей. К тому же очень рослые, одетые в шкуры «мужчины и племени каннибалов> были хорошими бегунами. У этих людей шаг не уступает нашему прыжку. Но однажды один из них, движимый любопытством и отвагой, приплыл в лодке к флагманскому кораблю. Пигафетта записал, что <он был огромного роста, а голос его сродни буйволиному>. Все-таки среди обменного фонда для него нашлось две подходящие рубахи. Потом Магеллан демонстрирует пришельцу серебряную посуду; к вящей радости, <великан> уверяет. что этого металла здесь сколько угодно. Больше на корабль он не возвращается, и, таким образом, надежды, им разбуженные, скоро угасают. Только Пигафетта продолжает беззаботно сочинять про семь островов реки, где сокрыты ее величайшие драгоценные каменья.