Подобно солнцу
Шрифт:
Потеря самых больших кораблей, ужасные разрушения, причиненные португальским огнем, заставили в конце концов остатки флота, который, видимо, и вели-то сюда скрепя сердце, обратиться в бегство. Когда все кончилось, на стороне дома Лоуренсу насчитали семьдесят восемь убитых и более двухсот раненых. На следующее утро после битвы море выбросило на берег у Каннанура свыше трех с половиной тысяч трупов.
Алмейда решил, что утопил в крови сопротивление на Малабарском побережье. Он теперь шлет корабли для дальнейших поисков новых военных опорных пунктов и их укрепления. Так Лоуренсу ди Алмейда стал первым португальцем, попавшим на Цейлон. Нуньу Важ Перейра получает особое задание, не менее важное. Он должен разобраться в сложной ситуации, сложившейся в Кильве, восстановить и упрочить господство Португалии в Софале, комендант крепости которой был убит арабами. Подчиненный Перейры Фернан ди Магальяйнш, кажется, тем временем завоевал значительный авторитет. Франсишку ди Алмейда упоминает его имя в отчете королю Мануэлу, где он сообщает о предстоящем предприятии и перечисляет выдающихся лиц, принимающих
Итак, уже двадцатишестилетний Магальяйнш в октябре 1506 года вместе с боевой группой Перейры покидает Индию и направляется к побережью Восточной Африки. По прибытии в Кильву выяснилось, что достаточно одного только вида войск португальцев, чтобы прекратились дрязги по поводу наследования престола. А вот в Софале, напротив, пришлось пустить в ход корабельную артиллерию, пока тридцать шесть португальцев. уже долгое время осажденных в крепости, не были оставлены в покое. Теперь Перейра взял на себя командование фортом. Ему впоследствии будет придаваться особое значение, ведь в гавани Софалы сходятся караванные пути, по которым на побережье доставляется все добываемое южноафриканское золото. Скоро этот город для португальцев будет означать вход в Офир страну, откуда происходили сокровища библейского царя Соломона. Магальяйнш же вряд ли мог отзываться столь хвалебно об этой местности, окруженной топкими болотами, где притаились лихорадка и прочие африканские болезни. Его пребывание здесь заканчивается в сентябре 1507 года, когда пришедшей из Лиссабона эскадре потребовалось подкрепление. Вместе с Перейрой и другими товарищами он отправляется в Мозамбик. Там португальцы проводят время до начала юго-западного муссона, залечивая раны и болезни в наспех возведенном госпитале, строят церковь и совершенствуют систему защиты крепости.
Весной 1508 года Перейра и его команда снова прибыли в Индию. Именно в этот момент у вице-короля Алмейды появились новые заботы, которым не позавидуешь. до сих пор португальцы были почти полными хозяевами на море. Причина такого положения заключалась в том, что большинство арабских и индийских кораблей не было приспособлено для пушек, так как отдельные детали в местах соединения крепились канатами и деревянными шпонами. Но даже если на некоторых из них все же были пушки, то опытные канониры отсутствовали. Поэтому тактика португальцев держать во время боя свои каравеллы, обладающие хорошей маневренностью, на расстоянии пушечного выстрела от врага, чтобы тот не мог пустить в ход луки и пращи, всегда приносила успех. Но сейчас приближается хорошо вооруженный флот египетского султана. На многих его кораблях служат наемники из стран Восточного Средиземноморья. Флот объединился с вооруженными силами каликутского раджи, которому венецианские торговые партнеры прислали в 1503 году двух опытных мастеров по литью пушек и который теперь имеет в своем распоряжении и меткие орудия, и умелых канониров. Помимо этого, к флоту египетского султана присоединятся военные силы раджи Камбея. К этим несчастьям добавилось и то, что пошатнулась система военных опорных пунктов Португалии на суше: пришлось покинуть крепость на Анджидиве и сровнять ее с землей; на трон дружественного каннанурского раджи взошел другой, который месяцы вел осаду форта Сан-Анжел.
Жертвой этой борьбы стал дотоле якобы неуязвимый Лоуренсу ди Алмейда, высокородный сын вице-короля. Эмир Хусейн, адмирал египетского флота, извлек урок из поражений своих предшественников. В январе 1508 года он напал на корабли Лоуренсу. когда они находились в устье реки недалеко от Чаула (Южнее Бомбея), где невозможно было использовать их значительно более высокую маневренность по сравнению с арабскими и индийскими судами. На этот раз с поля боя бежали португальцы. Только корабль дома Лоуренсу, не способный осуществить ни одного маневра, все-таки ведет стрельбу, и сын Алмейдьт погибает как герой. После того как пушечное ядро раздробило ему ногу, он велел привязать себя к мачте и продолжал командовать битвой, пока следующее ядро не заставило его умолкнуть навеки. Во всяком случае, именно так описывают этот эпизод некоторые хронисты. Конечно, сейчас было бы уместно напомнить, что все события, о которых здесь рассказывается, известны нам из свидетельств европейских историков. Это и объясняет, почему и победы, и поражения португальцев выглядят столь блестяще. Вряд ли вообще кто-нибудь имел возможность наблюдать кончину Лоуренсу, так как остатки его эскадры еще раньше спаслись бегством в Кочин, а девятнадцать человек, оставшиеся в живых после полного разгрома, были тяжело ранены и, видимо, уже в бессознательном состоянии попали в руки противников.
Не подлежит сомнению, что вице-король Франсишку ди Алмейда стремится теперь лишь к мщению. И делает он это не из скорби по умершему сыну, которого он, кстати, недавно отдал под трибунал, предъявив обвинение в трусости, а в основном потому, что хочет доставить королю более приятные вести. Ведь одновременно с ним в Каннанур в декабре 1508 года из Португалии прибывает некий гранд по имени Афонсу ди Албукерки — он-то и есть новый вице-король. Иберийские государи не раздавали такие посты на пожизненный срок, дабы ни у одного из их под- данных не оказалась в руках слишком большая власть. Албукерки — конкистадор чистой воды, сама его внешность вселяет страх, поскольку свою огромную буйную бороду он завязывает узлом, — только что нанес арабам серьезные удары в Оманском заливе и у Ормуза. Правда, против Алмейды, который не признает ни его печати, ни звания, ни сана, он не может ничего поделать. Он вынужден бездеятельно наблюдать, как его предшественник повел девятнадцать кораблей и тысячу триста воинов, среди них четыреста малабарцев, в одно из решающих в истории Азии морских
Второго февраля 1509 года Алмейда встретил египетский флот, который, соединившись приблизительно с тысячью индийских кораблей, стоит в боевой готовности у Дну. Первые атаки не приносят преимущества ни той, ни другой стороне. В результате эмир Хусейн отводит свои корабли под защиту огня крепостной артиллерии и предоставляет противнику самому решиться на активные действия. На следующий день португальцы смело, и решительно входят в бухту. Тотчас же корабли буквально заклинивают друг друга, пороховой дым заволакивает палубы, на которых в смертельной схватке уничтожают один другого египетские сабельники, итальянские канониры, португальские алебардисты, малабарские лучники. Нуньу Важ Перейра получил приказ обстрелять галеру эмира Хусейна — вражеский флагманский корабль, — вывести его из строя и взять на абордаж. Он выполняет задачу с присущей ему энергией, пока мушкетная пуля, угодив в шею, не разрывает ее на куски. Битва длится с утра до ночи, потом становится очевидным, что Алмейда одержал полную победу; со светом уходящего дня угасает также жизнь четырех тысяч человек.
Как сообщает португальская хроника, судьбу этих четырех тысяч человек разделили только тридцать два соотечественника Магальяйнша. Сам он среди тех приблизительно двухсот раненых, что приняли бой на его стороне. Мануэл и будущие вице-короли Индии могут ликовать: правитель Диу заключает мир с Португалией, индийские раджи должны оставить впредь всякую надежду на помощь арабов. Отныне и на столетие вперед португальские корабли, почти не встречая сопротивления, контролируют водные пространства на Востоке. Франсишку ди Алмейду, однако, весьма рассердило то, что эмир Хусейн сумел бежать и что его теперь уже не подвергнешь тем истязаниям, которые выпали на долю пленных венецианцев. Их зверски пытали, затем привязали их изуродованные тела к жерлам пушек и прошили насквозь картечью. Кое-что еще омрачает радость вице-короля. Когда в марте 1509 года он возвращается в Кочин. там его ожидает Албукерки, перебравшийся сюда из Каннанура, и настаивает на передаче ему власти. Алмейда, недолго думая, велит взять его под стражу и отправить назад в Каннанур. И только осенью, когда на Малабарское побережье прибыл маршал Фернан Коутиньу с весьма конкретными королевскими повелениями и с тремя тысячами солдат, вице-королевство переходит в руки Афонсу ди Албукерки. Франсишку ди Алмейда так и не услышал от короля в свой адрес ни одобрения, ни порицания: он погиб 1 марта 1510 года по пути на родину. С ним вместе во время схватки с местными жителями в южноафриканской бухте Салданья погибло шестьдесят четыре человека, сопровождавших его.
Там, где перец растет.
На этих островах найдешь много рубинов, изумрудов, топазов и сапфиров, а также жемчуга; там в изобилии мускат и гвоздика, в лесу сплошные сандаловые деревья и всевозможные специи во множестве.
Мартин Бехайм об Индонезии. Надпись на его глобусе (1492 г.)
В предпоследнюю неделю апреля 1509 года в гавань Кочина вошли четыре корабля под командованием дома Дьогу Лопиша ди Сикейры. Резиденция Алмейды — только одна из остановок в путешествии Сикейры, цель которого претворить в жизнь весьма честолюбивые намерения: знамя Португалии должно быть доставлено и в Малакку. Ведь от Лодовико ди Вартемы и других стало известно, что этот город — буквально кладовая мускатных орехов, мациса (цвет мускатного дерева), перца и гвоздики, доставляемых сюда с Молукк и островов Банда. На Малабарском же побережье произрастают лишь имбирь и перец, все остальные пряности попадают в Индию только через Малакку. Поэтому нет ничего удивительного, что Мануэл и его министры решили послать дальше на Восток свой авангард, чтобы поначалу разведать, как там могут быть встречены португальцы, алчущие пряностей. даже не принимая в расчет то обстоятельство, что прибыль от торговли через посредников значительно сокращается, были и другие соображения, заставившие умные головы в Лиссабоне задуматься. С одной стороны, хозяева биржи пряностей ищут дорогу к начальному звену торговой цепи ароматным товаром, с другой это означает окончательное вытеснение арабских конкурентов, все еще здесь торговавших. Они. огибая далеко с юга Цейлон, ускользали от португальских каперских кораблей, поджидавших у Малабарского побережья, и продолжали доставлять из Малакки пряности.
После того как Сикейра изложил вице-королю свою миссию, тот передал в его распоряжение еще один корабль, а также семьдесят воинов, закаленных в боях. Среди них Фернан ди Магальяйнш и некий Франсишку Сирран, который еще сыграет в жизни нашего героя важную роль. А пока в августе с флотом Сикейры оба покидают Кочин. Они добираются до местности Педир на севере Суматры, где Сикейре удается заключить дружественный союз с местными жителями, И 11 сентября 1509 года без всяких происшествий целыми и невредимыми прибывают в Малакку.
Когда каравеллы в этот день входят в процветающую гавань в проливе, носящем ее имя, они вынуждены осторожно прокладывать путь между лодками — малайскими прау, китайскими джонками и арабскими дау. На рисунке неизвестного европейца, сделанном в 1536 году, перед нами предстает город, каким его мог видеть и Магальяйнш. Город разделен рекой на две части. На переднем плане — мост, о котором мы еще услышим, на правом берегу — длинные складские строения и гостиные дворы для купцов, на левом дворец султана, большая мечеть, сады, минаретьт. Но рисунок, к сожалению, не может передать атмосферы активной торговой деятельности, царящей на «золотом полуострове» — так называли Малаккский выступ суши уже в древности, — где фарфор и слоновая кость, шелк и рубины отдавались в обмен на дары природы островов Пряностей.