Подонок в вашей голове. Избавьтесь от пожирателя вашего счастья!
Шрифт:
Мое сопротивление также подкрепляла слабая способность концентрировать внимание (да-да, именно поэтому я и пошел работать на телевидение). Было очевидно, что мой уникальный ум – в лучшем случае стрекочущий, в худшем – бушующий – не мог остановиться и перестать думать.
Я мог бесконечно стоять в этом тупике перед дхармой, но через месяц после встречи с Эпштейном я пошел к психологу. Я не хотел рассказывать доктору Бротману о своем интересе к буддизму, потому что так же, как и я, Бротман не переносил слюнявых сантиментов. Это нас объединяло. Когда же я раскололся, он в ответ рассказал о своем бывшем
– Я думаю, что это не для меня, – сказал я. Но когда я стал переваривать его неожиданный ответ, я вслух припомнил, как в день нашего знакомства он упомянул породистого жеребца, чтобы объяснить, как человек с моими психологическими трудностями должен не только отказаться от наркотиков, но и заниматься какой-нибудь мысленной и физической тренировкой, чтобы сохранить баланс.
– Вы думаете, что медитация будет мне полезна, потому что, как Вы раньше говорили, мне нужно тренировать себя как породистого жеребца?
Он рассмеялся и покачал головой: «Я не говорил „породистого“, я сказал „благородного“».
Просто слова. Не важно. Что ж, я все-таки прочитал книгу, которую написал его друг, тоже доктор. Теория этого доктора состояла в том, что в современной жизни мы слишком часто включаем древний механизм «бей или беги». Мы реагируем агрессивно в пробках, разговорах с начальством и во многих подобных ситуациях. По его словам, такая реакция была одной из причин участившихся болезней сердца. Даже если конфликт незначителен, наше тело не знает об этом и выбрасывает в кровь гормоны стресса, как будто речь идет о жизни и смерти. Доктор провел исследования, показавшие, что медитация может обратить последствия стресса и снизить кровяное давление. Это очень воодушевило обеспокоенного ипохондрика внутри меня.
Я прочитал несколько других книг о том, что из себя на самом деле представляет буддистская медитация, и узнал, что не обязательно носить балахоны, петь строчки на санскрите или слушать Кэта Стивенса. Возможно, мои предубеждения были не более, чем очередным примером моей склонности делать оценочные суждения? Моя оборона ослабла.
Ретрит
Это было самым длинным и самым сильным опьянением в моей жизни. Но началось оно с похмелья.
Что я действительно осознаю, так это захвативший меня ужас.
Я сижу в кафе в Сан-Франциско и последний раз ем приличную еду перед отправкой в концлагерь дзена. Одновременно я листаю информационные брошюры из центра медитации. Это место называется «Спирит Рок» – звучит как оккультная версия «Фреггл Рок» [32] , населенная куклами, гадающими на кофейной гуще. Текст брошюры до отвращения приторный: «Ретрит проходит в священном месте, защищенном от окружающего мира, чтобы участники могли успокоить разум и открыть сердце».
32
«Фреггл Рок» – кукольный телевизионный сериал для детей наподобие «Улицы Сезам».
Согласно
Целых 10 дней без единого слова – то, за что цеплялись все, кому я рассказывал о ретрите. Люди, которым я осмеливался признаться, всегда спрашивали одно и то же: «Как же ты проживешь так долго без общения?» Как ни странно, молчание меньше всего меня беспокоило. Я не думал, что там будут люди, с которыми мне так уж захочется поговорить. По-настоящему меня пугали физическая боль и скука ежедневной медитации с утра до вечера на протяжении 10 дней. Для человека со слабой спиной и хроническим неумением сидеть спокойно, это должно было стать не самым приятным отпуском.
Я вызываю такси, дорога на север в округ Марин занимает час. Когда мы едем через пролив, я чувствую себя ягненком, который сам идет к жертвеннику. Я получаю сообщение от Сэма, который завидует тому, что мне предстоит пережить. Он безупречно рассчитал время. Меня ободряет напоминание о том, что эти ретриты оставляют бесценный опыт. Я даже недавно читал о них статью в «Нью-Йорк Таймс», которую написал Роберт Райт – профессор философии Принстонского университета, а также полемист, брюзга и агностик, не верящий ни в какие мистические вещи. Райт писал, что обрел «возможно, самый замечательный жизненный опыт» своей жизни на подобном ретрите, нашел «новый вид счастья» и пережил «момент знакомства с ящерицей».
При этом никто не гарантирует каких-то больших прорывов, в духовных кругах их называют «пиковое переживание». Единственное, что несомненно будет – и это подтверждал Сэм – тяжелое испытание первых дней. Классический империализм разума: я бросаюсь сразу во второй или третий день, воображая себя замкнутым и несчастным.
Мы приезжаем в Спирит Рок примерно в четыре часа вечера. Когда мы сворачиваем с шоссе на дорогу до лагеря, я замечаю дорожный знак с надписью: «Доверься президенту».
Боже праведный.
Но какое же красивое место! Оно похоже на пейзажи французских импрессионистов. Нас окружают холмы, покрытые золотистой травой, выжженной солнцем, тут и там на них торчат островки ярко-зеленых деревьев. Центр представляет собой ряд стоящих на холме симпатичных деревянных домиков с японскими крышами.
Я захожу с чемоданом в главный кабинет и замечаю первых коллег по медитации. Они очень солидно носят бейджи Национального Общественного Радио, а также носки с сандалиями.
Мы распределяемся по комнатам и получаем «работу йогов». Я начинаю понимать, что «йогами» здесь называют медитирующих. Мне говорят, что я буду «мыть котлы».