Подонок. Я тебе объявляю войну!

Шолохова Елена

Наконец приезжает автобус. Я заскакиваю в салон, уже достаточно полный, здороваюсь со всеми и занимаю место рядом с молодой женщиной в плаще горчичного цвета. Минут пять она украдкой разглядывает меня, потом тихо спрашивает:

— А ты… дочь Вали?

— Да. А вы…?

— А я — Марина. Мы вместе работаем… работали. Как она?

— Пока не очень. Не встает даже. А… что всё-таки случилось? Вы знаете, кто с ней так поступил?

Марина сразу меняется в лице.

— Я ничего не знаю, — и тише добавляет: — И никто не знает. А даже если и знает, все равно не скажет.

—

Почему?

— Потому что такая работа на дороге не валяется. И ты тоже… помалкивай, не лезь с расспросами, если хочешь здесь остаться. Пользуйся случаем. Не каждому так везет.

Затем она отворачивается к окну и до самого конца поездки молчит.

Да уж, нашла везение. Но в спор я не лезу. Надо хотя бы освоиться для начала.

Автобус въезжает на территорию гимназии и сбрасывает скорость. Я завороженно смотрю в окно. Буклет не передавал и половины местных красот. Идеальные газоны и ровные дорожки, фонари и подсветки, скамейки и фонтаны. А кругом темно-синие высокие пирамиды елей, еще пышная золотая листва кленов и ярко-зеленые безупречно подстриженные кусты.

Здание самой гимназии — трехэтажный замок с двумя башнями по краям — даже на расстоянии кажется величественным и прекрасным. К нему, правда, пристроены несколько современных корпусов из стекла и металла, но общий вид они странным образом совсем не портят.

Здесь так красиво и изысканно — даже не верится, что в таком месте может твориться всякая подлость, жестокость и грязь.

До уроков еще полтора часа, мне предлагают посидеть в столовой, выпить кофе, но я, поблагодарив, отказываюсь. На меня и так все смотрят как на какую-то диковинку. Лучше прогуляюсь: и полезно, и приятно, и нервы успокою.

Успеваю обойти лишь малую часть территории, настолько она огромна, потом вижу, как одна за другой на парковку заезжают роскошные машины. Детей привозят на учебу.

Я тоже направляюсь к главному зданию, где уже сбиваются в маленькие группки мальчики и девочки разных возрастов. Мое появление не проходит незамеченным. На меня косятся буквально все, смотрят как на прокаженную, перешептываются, а когда прохожу мимо — замолкают. Не самое приятное ощущение. Но я с невозмутимым видом поднимаюсь по широкой мраморной лестнице и оказываюсь в просторном фойе. И куда идти дальше — понятия не имею. Спрашиваю у мимо проходящих девчонок, одних, других, но все они, будто сговорились, демонстративно меня игнорируют. С мальчишками — та же история.

Им всем, что ли, запретили со мной разговаривать?

К счастью, кружу я там недолго и вскоре натыкаюсь на Платонова. В этих стенах он кажется еще более суетливым, но зато берется проводить меня в класс.

11. Женя

Мы поднимаемся на второй этаж и сворачиваем в широкий светлый коридор, стены которого сплошь из матового стекла. И двери тоже. Одну из них с надписью «Литература» Платонов широко распахивает, ухватив за длинную хромированную ручку, и пропускает меня вперед. Я переступаю порог и на секунду замираю, но он слегка подталкивает в спину. Я делаю еще несколько

шагов и оказываюсь посреди класса словно под прицелом.

— Доброе утро, Алла, Яна, Стас, Соня, Милош… — приветливо и даже как-то подобострастно здоровается он с каждым.

— Здравствуйте, — лениво отвечают ему некоторые. Но все как один пялятся на меня. Разглядывают со смешанным выражением любопытства и презрения. Их, действительно, мало. Четверо парней и три девушки. Но негатив от них исходит такой мощный, что, мне кажется, я его физически ощущаю.

Боже, куда я попала…

— Знакомьтесь, это Женя… Женя Гордеева. Будет учиться с вами, — представляет меня Платонов и поспешно уходит.

— Какая радость, — язвит блондинка в розовом, единственная, кто здесь одет не по форме. Мысленно нарекаю ее Барби.

— Я тоже счастлива, — отвечаю ей с деланной улыбкой и слышу, как один из парней негромко и насмешливо бросает: «Идиотка». Другие на его реплику посмеиваются. Я же никак не реагирую, но его запоминаю. Высокий, темноволосый, даже, может быть, и красивый, но надменный взгляд и кривая ухмылка отталкивают напрочь. А ведь, может, это он и есть тот подонок…

— Стас, — обращается к нему симпатичная шатенка, чем-то внешне на него похожая. — Ну что, покажем ей наше коронное гостеприимство?

Губы его кривятся, но ответить он не успевает. В класс входит еще одна девушка. Стройная, с копной огненно-рыжих мелких кудряшек, уложенных на одну сторону.

Шатенка тут же переключается на нее.

— О, привет, тварь! — со злым азартом выкрикивает она. А потом достает изо рта жвачку и кидает в рыженькую. И попадает прямо в щеку. Ведь та не уклоняется, не отворачивается, а просто с какой-то унизительной покорностью вжимает голову в плечи.

Барби, третья девушка и парни наблюдают за этой сценой с глумливыми смешками. А мне противно и дико. Я не понимаю, что происходит.

— Подбери! — велит шатенка, указывая на белый комок на полу. Рыжая присаживается на корточки и подбирает жвачку.

— А теперь на лоб себе налепи, сучка!

Мне кажется, я попала в какой-то сюр. За что они так с ней? Как вообще так можно унижать человека… тем более девушку?

— Соня, хватит, — вдруг вмешивается тот брюнет.

— Стас, да ей мало… — шипит она.

— Я сказал — хватит! — повышает он голос. — Потом поговорим.

Она раздосадовано вздыхает, но оставляет рыжую в покое. Та проскакивает в конец класса и занимает стол в углу. Помешкав немного, я тоже прохожу и сажусь за соседний от нее стол.

— Эй, а ты куда уселась? — цепляет меня эта самая Соня. — Тебе никто разрешения не давал.

— Я как-нибудь без него обойдусь, — спокойно отвечаю ей.

— А ну быстро вернулась обратно и попросила у нас позволения пройти! — заводится Соня. — Если хорошо попросишь, может, мы и разрешим.

А мне то ли от нервов, то ли от абсурдности происходящего становится смешно. Я сдерживаюсь, но все равно прорывается.

— Спасибо, я лучше тут посижу.

— Лучше бы ты вообще отсюда свалила, — влезает Барби. — А еще лучше — даже и не появлялась бы.