Подопечный Перуна. 2.
Шрифт:
Вновь заговорил Магот:
– Я передал старейшинам твои слова, сказанные мне в прошлый раз. Поэтому, повторять тебе не придется. Но теперь у них к тебе вопросы есть. Попробуй на них ответить.
– Задавайте свои вопросы, уважаемые старейшины, - кивнул Гром.
Тут заговорил справа от Магота старейшина сидящий с бледно зеленым ником Галаго. Он многозначительно ткнул в его сторону пальцем:
– Спаситель должен был явиться к нам из иного мира по велению богов, чтобы исполнить пророчество. Никто не знал, когда оно сбудется. Однако, старейшина
"Вот так вопрос!
– ужаснулся Гром.
– Не в бровь, а в глаз".
Врать, наверное, им бесполезно, думал он. Скорее всего, есть у этих старцев обостренное чувство лжи. А ему никаких системных заданий по освобождению первородных до сих пор не поступало. Выходит, что это его собственное желание восстановить к ним нормальное отношение эльфов. Его собственная инициатива. И никакой он не посланник админов, то есть по ихнему - богов. Придется так и сказать.
– Меня никто сюда не посылал. Я сам пришел помочь вам, - ответил ему Гром.
Толпа кругом загудела, словно встревоженный улей, а все трое старейшин растянули безгубые рты в улыбке. Что это означало: одобрение или злорадство, Гром понять не мог. Уж слишком чужеродными были их лица.
– А почему ты захотел ради никчемных племен пойти против эльфов?
– ехидным голоском спросил Галаго.
Этот вопрос был полегче. Грому нужно было только пояснить им свое кредо:
– Если царит несправедливость, и если есть возможность ее восстановить, то это необходимо сделать. По крайней мере, нужно попытаться.
Тут старейшина Магот воскликнул, обращаясь к своим коллегам:
– Я же говорил, что он и есть посланный богами Спаситель!
Побоку с ним сидящие, с заметно позеленевшими никами, утвердительно покивали. А Гром просто растерялся такому категоричному выводу из его признания в обратном.
Теперь заговорил и, до того молчавший, другой пришлый старейшина. У него был ник старейшины Гверец. И, судя по обилию гофров на лице и больше обвисшим ушам, был старше своих коллег.
– Мы поняли, что ты истинный посланник богов, - проскрипел он.
– Ибо, только он должен был так ответить. Но теперь мы еще хотим узнать и твое мнение о смысле справедливости к первородным Индекайа. В чем она заключена в твоем понимании?
– Смысл справедливости?
– Никак не соображал, какого ответа они ждут от него. Как им продемонстрировать свое убеждение, если никогда не пробовал этого сделать?
– Если коротко попытаться сказать,.. то смысл, наверное, в том, чтобы эльфы прилагали к вам те же разумные меры, что к другим расам прилагают.
– Это слишком коротко, - возразил Гверец.
– Ты согласен, что есть смысл в справедливости, когда на добро отвечают добром?
– Да, конечно, - согласился Гром.
– Но тогда...
– глаза Гвереца хитро сверкнули, - на зло ответить злом тоже смысл этой справедливости.
Гром понял, куда клонит этот старейшина.
Послушай,
– Для меня было бы омерзительно поедать плоть эльфа. А тебе?
Глаза старика еще больше округлились:
– Поедать плоть эльфа? Как такое можешь говорить?
– Значит, у тебя вызывает омерзение даже думать о таком. Теперь, если увидишь, какой-то безумный эльф убил первородного и поедает его плоть, ты тоже захочешь его убить и в отместку есть его плоть?
Гверец молчал и, как остальные его коллеги, хмуро уставился на него.
– Не будешь, - вздохнул Гром.
– Потому что это претит тебе, хотя это было бы, по твоим же словам, справедливым ответом на его зло. Выходит, что если зло претит тебе, как и поедание плоти того безумного эльфа, то такую справедливость нужно убрать из списка справедливостей.
Я не думаю, что старался бы спасти вас, если бы не претило мне то, что с вами сейчас происходит. И не стану спасать вас, если потом уже ваши дела будут мне претить. Ясно ответил на твой вопрос?
Наступившее гробовое молчание нарушали только голоса птиц в кронах деревьев вокруг.
Гром подобрал незнакомый на вид сочный фрукт, надкусил и неспешно жевал. Ждал, пока до тех дойдут его слова.
Наконец, они переглянулись, пошептались, а Гверец сказал:
– Спаситель. В твоих словах есть смысл. Мы готовы отказаться от задуманной мести. Но как же тогда растолковать пророчество, где ясно сказано: пусть эльфы на себе испытают вековые страдания первородных? Их слова веками передавались от одного первородного к другому, пока до нас не дошли.
– А как при этом сложно сохранить точный смысл сказанного самими пророками, сейчас я вам продемонстрирую, - Ухмыльнулся Гром, повернулся к стоящей поодаль за его спиной толпе, пальцем поманил к себе по очереди пятерых аборигенов.
Когда те робко подступили к нему, попросил их в цепочку рассесться между ним и старейшиной Гверецем. Как они выполнили его просьбу, объяснил им правила детской игры в "испорченный телефон", наклонился к уху рядом с ним оказавшегося отчужденного и прошептал: "У лукоморья дуб зеленый. Златая цепь на дубе том".
– Передай на ушко соседу, - улыбнулся Гром.
Молодой отчужденный кивнул, наклонился к торчком торчащему уху соседа, тому прошептал услышанные слова. Так по цепочке последний прошептал самому Гверецу. А Гром поинтересовался:
– Что я передал тебе всего через пятерых первородных?
Старейшина Гверец, недоумевая, пожал плечами:
– Нелепость передал! У моря зеленый лук и золотой дуб на нем.
Гром от души расхохотался.
– А теперь ты скажи, что я передал через тебя, - обратился он к рядом сидящему.
– У лукоморья дуб зеленеет, и золотая цепь на нем висит.
– Даже первый услышавший немного перепутал. Теперь подумайте, уважаемые старейшины, что останется от точности слов пророков, что передавались веками от одних первородных другим. И это не пять ртов и ушей, а много больше.