Подопечный

Костин Сергей

— Сердце чует, что-то с ней случилось.

— Сердце не барометр. Не верь этим сказкам. У нас, у ангелов так принято, пока собственными глазами не убедишься, ни на какие показания приборов внимания не обращать. Вот бывало с тобой, стрелки зашкаливают, тревога во всю гремит, а ты в это время, морды мужикам бьешь. Так что успокойся.

Хорошо ему. Зинаида всегда рядом. Толи любовь, толи придурь. А тут так тоскливо. Хоть вешайся. Как вспомню ее глаза, так в дрожь бросает.

Почему человек так часто живет старыми воспоминаниями? Казалось бы, посмотри вокруг. Столько всего прекрасного и хорошего. Ан

нет! Память, словно петля на шее, тянет назад. Теребит душу, мучает. А почему сделал не так? И почему не сказал вот эти слова? Все переберет, все вспомнит. Глаза, движения рук, чуть заметную, мимолетную улыбку. И получается, все что в прошлом, все прекрасно. И невозвратимо. Потому, что память жестокая штука. Играя только с душой, никогда не возвращает в прошлое тело. А именно этого хотелось бы большинству. Жестокая штука — память.

— Василий?! — рука Зинаиды прикоснулась к моим сырым от слез щекам, — Не надо. Мы найдем ее. Мы постараемся. И все будет хорошо.

Вежливый стук в дверь возвестил о том, что к нам пожаловали гости. Или, если выражаться точнее, хозяева.

— Король Узур Первый просит гостей пожаловать к нему на праздник. Оружие брать необязательно. Вы находитесь под покровительством короля и народа.

Пришлось оставить оружие, плащи и прочие, абсолютно ненужные в данной ситуации вещи.

Сказать по правде, вид наш совершенно преобразился. На мне были натянуты великолепные синие джинсы с надписью на заднице "Леви`с". Штанины заправлены в высокие кожаные подкованные сапоги с металлическими носками. Поверх тела футболка с изображением какой то пышногрудой тетки. Зинаида, когда я все это напяливал в первый раз, призналась, что данный вид соответствует ее идеалу настоящего героя. Я не возражал.

Мустафа был облачен не менее героически. Черная, облегающая торс, футболка с оторванными рукавами, штаны камуфляжного цвета и высокие ботинки на шнурках. Та же самая Зинка не раз слушала ругательства ангела, мучавшегося с длинными шнурками. У ангелов, говорил он между ругательствами, принята совершенно другая обувь, в частности простые белые тапочки.

Что касается самой Зинаиды, то она постаралась на славу. Не имея под руками никаких журналов мод, она создала себе такой сногсшибательный прикид, что я только диву давался. Представьте себе женщину, прикрытую (местами) только сетью с крупными ячейками. И то слабо сказал. Чуть растрепанные белые пушистые волосы, обширная, как бы поскромнее выразиться, грудь, прикрытая только с одной стороны подобием кожаного купальника. И… Собственно это все. Такое впечатление, что Зинаида собралась на курорт в Средиземное море. И не мерзнет же.

Лилипут, зазывавший нас к королю, как увидел Зинку, так и сел. А потом всю дорогу только и открывал рот, пытаясь что-то сказать. Слабоваты ребята до красоты.

— Зинка, под монастырь нас подведешь своими причудами, — что я имел в виду под причудами, пусть останется при мне.

Зинка горделиво вздернула голову, разметав по сторонам светлые локоны, и усмехнулась:

— Да надоело мне скрывать себя под плащом. Вы то два истукана в женской красоте ни черта не понимаете. Пусть хоть посторонние поглазеют. Им интересно, а мне приятно.

Вступать в спор с Зинкой я посчитал пустым делом.

Если красивая баба что-то вобьет себе в голову, это надолго. Два истукана… Ишь ты как она нас. Вернее, Мустафу. Для него старается.

А Мустафа не обращал на Зинку ни малейшего внимания. Мания преследования и опасности полностью овладела им, и теперь он, словно разведчик, внимательно разглядывал все на пути, то и дело озираясь по сторонам.

— Подозрительно все это, Васильич! Вчера полно народу было. А сегодня — никого. И оружие оставили. Тоже мне герои. А вдруг против нас недоброе задумали. Чем отмахиваться станем? Руками? Да много ли ими сделаешь. Ох, не к добру все это.

К добру или к беде, а что сделано, то сделано.

У меня не было оснований подозревать лилипутов в черных замыслах. Вполне приятный народец. Веселый, в чем-то бесшабашный. И король под стать им. Милашка, одним словом.

Место, куда нас привели, ничуть не напоминало те глиняные домики, названные дворцом. На сей раз перед нашими глазами, действительно раскинулся самый настоящий дворец. Не такой высокий, не слишком красивый, но дворец.

— То был главный, а это основной, — пояснил лилипут, ничуть не смущаясь. Может у них заведено так. Каждому жителю по два жилых помещения.

Здание напоминало скорее всего приплюснутый стог сена. Никаких резких углов, минимум архитектурных украшений. Скромно, но со вкусом.

— Прошу вас, — маленький человек распахнул перед нами двери и мы вошли в просторное помещение, которое принято обычно называть тронным залом.

И, действительно, стоял трон, перед ним накрытые едой столы, за столами местные почетные жители и "пр". Под "пр." я подразумеваю прочую знать. А таковых здесь имелось во множестве.

Наше появление не прошло незамеченным. Нет! Я снова ошибся в формулировке. Появление Зинаиды не осталось незамеченным. А на нас абсолютно никакого внимания.

— Ах! Ох! — и другие лестные эпитеты сыпались на полуобнаженное тело Зинки, пока она шествовала до отведенного нам места. У лилипутов, как и у всех маленьких людей, явно преобладал самый живой интерес ко всему крупному, большому и сочному.

Я посмотрел на ангела.

Мустафа чуть не лопался от злости. Думаю, что если бы была его воля, он или Зинку растерзал, или всем лилипутам охалки оторвал. На это он вполне способен. Я решил, что не следует из-за девчонки раздувать международный скандал. Хоть и такой симпатичной.

— Держи себя в руках. Поприсутствуем чуть-чуть, перекусим и отвалим отсюда. Часа два, три и мы снова будем только втроем. Вот после этого и выскажешь своей красавице все претензии.

На Мустафу мои слова подействовали, только глаза его зажглись неприятным огнем. Наверняка, продумывал про себя то, что выложит Зинаиде. И про голые ноги, и про обнаженную грудь.

— Король Узур Первый! — возвестил коротышка в красном балахоне и треснул об пол длинной деревянной палкой.

Узур выскочил из дверей, располагавшихся позади трона, и с резвостью, недостойной короля, запрыгнул на трон. Сегодня он выглядел более прозаически. Белоснежные отпаренные штаны, белая рубашка, сандалии на босо ногу и огромный красный бант на шее. Мустафа скривился. А зря. Международный этикет, великое дело. Хорошо, хоть голышом не выбежал.