Подопытный материал
Шрифт:
Процесс проходил под строгим контролем предводителя. Сначала мы выносили часть инструмента, под руководством Витьки сортировали его и раскладывали в зеленые мешки из синтетической ткани, которые Катя обнаружила на основном складе. Потом приходилось носить их на свалку.
Витька решил прятать инструмент подальше от здания, что, в общем-то, было разумно. Только от этого наш путь удлинился на добрую сотню метров.
— Почему нельзя обойти эту свалку? — проворчала Катя, пробираясь между мусорными
— Так следов меньше будет, — ответил наш командир. — Старайтесь по одному месту не ходить, а то тропу набьете.
Большой явно чего-то боялся: он часто смотрел в сторону дороги, постоянно подгонял нас.
— Кто-то должен прийти? — в конце концов спросил я.
— В случае чего, церемониться с нами не будут, — ответил Витька. — Слишком большая цена у этого инструмента.
Прятал мешки он лично, постоянно делая пометки в тетради, прихваченной из конторки. Часть инструмента Большой закопал в кустах на берегу ручейка, побросав лишнюю землю в воду.
Закончили мы только к вечеру следующего дня. Эти два дня и ночь, которую мы провели на досках от ящиков, покрытых брезентом, вымотали нас до предела.
Вечером, несмотря на протесты, Витька погнал нас в путь. Едва мы вышли на дорогу, начался дождь.
— Может, вернемся — здесь переночуем, — жалобно попросила Катя.
— Надо ноги уносить! — жестко ответил Большой.
Вскоре дождь перешел в ливень. Разумеется, мы промокли до нитки, но Витькина радость от этого не уменьшилась.
— Все — звиздец! — проорал он. — Никто нас теперь не найдет. А инструмент потихоньку потом заберем.
Путь наш шел то по асфальту, то по скользкой земле. Тяжелые сумки заставляли черенок лопаты давить на плечи и шею. Хотелось бросить все, упасть и лежать, хоть в грязи, хоть в луже.
Далекое зарево освещало горизонт.
— Нефтеперерабатывающий горит, — сказал Витька. — А на химкомбинате без пожара обошлось. Ладно, хоть ветер не на нас дул, когда все рушилось. А то бы всем звиздец пришел: на химкомбинате — хлор.
— А если сейчас подует? — испуганно спросила Катя.
— Уже сейчас дует, — ответил Большой. — Не бойся, вся отрава в другую сторону ушла. Вот там точно звиздец всем пришел.
Заставь меня одного проделать этот путь, я бы точно заблудился. Витька вывел нас точно к ЗКПД, ведь человек вырос в этих краях.
Спали в теплице из поликарбоната неподалеку от моего разрушенного дома. Кое-как отжали в темноте мокрую одежду и улеглись прямо между высоких помидорных кустов. Снаружи дул ветер и хлестал дождь, а под крышей было тихо и сухо, а от земли шло тепло, накопленное днем.
Ближе к утру земля остыла, и я проснулся от холода. Совсем уже было собрался встать, но тут зашуршала помидорная ботва, и я услышал быстрый шепот:
— Ты
Катя, ловко миновав кусты, легла рядом на землю, прижавшись ко мне дрожащим телом.
— Обними меня, Сережа! — опять часто зашептала она. — Не стесняйся! Чего стесняться, ведь мы ничего плохого не делаем.
Девушка обняла меня, прижавшись еще крепче и спрятав лицо у меня на груди. Я осторожно положил на Катю свою руку и через мгновение понял, что моя ладонь лежит у нее на бедре. Чего-то испугавшись, я приподнял руку, а затем решительно завел ее за спину девушки и крепко прижал к себе Катю.
— Хорошо! — прошептала она и закинула на меня ногу.
Вскоре тепло ее тела согрело меня.
Я лежал на земле в испачканной одежде, с грязным лицом и немытыми руками. Девушка, которую я обнимал, наверно, тоже была чумазой, и ее спортивный костюм вряд ли блистал чистотой.
Мои близкие погибли, дом развалился. Что меня ждет в будущем, я не знал.
Казалось бы, чему тут радоваться? Только почему-то мне стало хорошо и спокойно, я еще крепче прижал к себе тихо дышащую Катю и уснул.
Глава 4
Разбудил меня хохот. Витька просто ржал, а Полина то хихикала, то фыркала.
Я открыл глаза и увидел недоумевающее Катино лицо. Разумеется, грязных пятен на нем хватало, зато девушка улыбнулась мне широко и искренне.
— Камасутра в томате! — объявила Полина, прервав ехидное хихиканье.
Не отпуская Катю, я попытался рассмотреть, что же так развеселило наших товарищей. Пока мы спали, на нас упало несколько красных помидоров, да и когда ложились, мы раздавили немало спелых томатов, упавших до этого.
— Ну и что ржешь? — не вставая, ответила Катя смеющейся Полине. — Зато нам тепло было, а некоторые небось от холода дрожали… И сама ты грязная, как хрюшка!
Ночные тучи ушли в неизвестном направлении, в синем небе все выше поднималось и ощутимо припекало ласковое солнце. Мы умылись водой из пластиковой емкости, стоявшей рядом с теплицей, девчонки постирали одежду в пластмассовом тазу, который принес Витька.
Одежда сушилась, разложенная на штабеле досок. Катя и Полина готовили завтрак, расположившись на стопе из древесных плит. Мы с Витькой в трусах, девчонки в трусиках и лифчиках — ни дать ни взять дачники, вырвавшиеся из города на природу.
Совсем недавно мы так сидели с женой, а дочка вертелась рядом и щебетала о чем-то своем.
Нет их теперь, а я даже похоронить их по-людски не могу — четыре этажа над ними было, вручную мне их не откопать.
А может, попытаться? Надо с Витькой посоветоваться. Прямо сейчас и спрошу, пока девчонки на стол накрывают.