Подорожный страж
Шрифт:
В пещере было тихо и темно. И жутко до дрожи. Как в могиле. Вся Стёпкина хвалёная демонская смелость, которой уже и без того минувшей ночью был нанесён значительный урон, куда-то бесследно улетучилась перед этой неуютной дырой в горе, и он ощутил себя очень маленьким, очень слабым и очень испуганным подростком. Да он и в самом деле сейчас был маленьким, слабым и испуганным. Хотелось, чтобы стоял рядом верный друг Ванька! Да и Смакла, само собой, тоже не оказался бы лишним. Втроём даже самые пугающие пещеры кажутся не такими уж и страшными. Посмеяться можно (пусть даже через силу), поговорить о том о сём, помочь в случае чего, из пропасти, например, вытащить, если не до конца успел провалиться…
Собравшись с духом, на что ушло ещё минут пять или даже больше, Стёпка
Вообще-то это была не совсем пещера. То есть не такая пещера, которую промыло за сотни лет подземными водами без участия человека. Это был определённо рукотворный проход, вырубленный прямо в толще скалы, достаточно широкий и высокий, чтобы по нему свободно могли пройти два взрослых человека. Или один не очень взрослый демон. Каменные стены носили отчётливые следы зубил или кирок или чем там ещё пробивают в скалах проходы. Когда-то здесь работали, звенели инструментами, разговаривали, смеялись или переругивались, шумела жизнь, было людно и не страшно… А теперь было пусто и страшно. Даже магическое освещение почему-то не делало пещеру более привлекательной. Как там называется, когда боишься тесных помещений? Фобия какая-то. Стёпка явственно почувствовал, что эта фобия в нём точно есть, и слегка загрустил. Вот так вот живёшь и не знаешь, что на самом деле ты трус и можешь испугаться в самый неподходящий момент.
Дошагав на негнущихся ногах до первого поворота, Стёпка оглянулся. С одной стороны оставшийся открытым вход его радовал, потому что всегда можно передумать, развернуться и убежать на свежий воздух, если выползет навстречу что-нибудь страшное. Но с другой стороны — а вдруг в пещеру следом за ним войдут, ну, скажем, те же весские маги? Идёшь себе спокойно, ни о чём не подозреваешь, а они — раз! — и настигнут. Что там впереди поджидает, ещё неизвестно, а вот насчёт весичей можно не сомневаться, они точно демона ищут. Поэтому лучше бы входной камень как-то вернуть на место.
Сделать это оказалось проще простого. Приложил ладонь к такому же отпечатку в стене (его даже искать не пришлось, вот он — прямо под первым факелом), и тяжёлая плита со скрежетом поднялась, надёжно отрезав пещеру от внешнего мира. Теперь, если кто-нибудь даже и попытается её открыть, беззвучно сделать это у него не получится. Впрочем, скорее всего, к тому времени Стёпка будет уже далеко отсюда, где-нибудь по ту сторону гор. Глядя на уходящую за поворот цепочку факелов, он на это очень надеялся.
Поначалу ему представлялось, что пещера окажется очень длинной и запутанной, что она будет тянуться и тянуться, опускаясь всё ниже и все сильнее разветвляясь, и он даже задумался о том, что, наверное, нужно как-то отмечать свой путь (камешками или отметками на стенах), но ничего этого делать не пришлось. Довольно быстро, всего после двух не слишком крутых поворотов он вышел в небольшой зал — с нехотя загоревшимися факелами на стенах, с едва различимым во мраке потолком, с широкой каменной лестницей, уходящей вверх, в неуютную темноту. Это всё удивительно напоминало вход в захваченную кровожадными орками Морию из «Властелина колец»! Так же величественно и мрачно. Стёпке это не понравилось. Жутковатая Мория его не манила ни с какого боку. Не затем он
Он прислушался. Тишина в зале стояла просто оглушительная. Ни шороха, ни скрипа. Даже Дрэга, вылетевший откуда-то сверху, из-под потолка, скользил как во сне, беззвучным планирующим листом. Или здесь вообще никого не было, или коварные враги затаились перед нападением.
— Ну что там? — спросил его шёпотом Стёпка. — Кто там?
Дрэга на лету тронул его кончиком крыла и вновь унёсся во мрак. Самосветки не обращали на дракончика внимания и загорались только, когда к ним приближался Степан. Но Дрэгу это ничуть не смущало, и в темноте он летал так же уверенно, как и при свете дня.
Нужно было идти. Честное слово, если бы не это неотвратимое «нужно идти», чёрта с два пошёл бы он дальше, чёрта с два стал бы, преодолевая свой страх, блуждать по этим пугающим подземельям, каждую секунду ожидая встречи с одуревшими от одиночества местными кошмарами и озверевшими от скуки ужасами. И пусть бы Ванька состарился и напрочь облысел у элль-фингов — была бы ему наука, гаду упрямому, как на экскурсии ходить! Он там сидит себе в плену и в ус не дует, а ты мучайся тут за него, трясись от страха и зубами стучи.
Стёпка поругался мысленно на Ванеса, взбодрил себя злостью — и тихонько вдоль стеночки побрёл дальше. А куда денешься! Нужно, значит нужно.
Он поднялся по засыпанной каменным крошевом лестнице, постоял немного наверху, пытаясь настроить себя на более мужественный лад, посопел, помялся и вошёл в следующее не слишком просторное помещение, в котором тоже сразу загорелись факелы. Там стояли вдоль стен какие-то ящики, валялись брёвна, камни, ещё что-то… Стёпка не успел всё разглядеть, потому что сразу же наткнулся взглядом на лежащее перед входом тело. Или правильнее сказать — скелет. Настоящий «мёртвый скелет» в истлевшей одежде и проржавевшей насквозь кольчуге. Он лежал ничком, разбросав в стороны неприятно тонкие кости рук. Рядом валялся широкий топор с короткой рукоятью. Круглый шлем, откатившийся в сторону, был вскрыт как консервная банка, и в нём угадывались серые обломки раздробленного страшным ударом черепа. И ещё… Бедняга был прикован. От его ноги тянулась к тяжёлому кольцу в стене грубая и не слишком длинная цепь. Это, наверное, был раб-стражник, прикованный здесь для того, чтобы никого не впускать или не выпускать. Вон и миски какие-то стоят, кувшин с отбитым верхом… Стражник охранял проход, и его за это зарубили, возможно, его же собственным топором. И теперь он лежал здесь пугающим предупреждением для каждого, кто осмелился войти в эту пещеру: вот, мол, как страшно жить и вот какая непоправимая неприятность может произойти с каждым из вас, дорогие мои.
Я так и знал, поёжился Стёпка, разглядывая торчащую из-под шлема редкозубую челюсть, я ведь так и знал: сначала скелеты, а там, глядишь, и зомби какие-нибудь ожившие обнаружатся на мою голову. Почему я такой несчастливый? Почему всё плохое случается обязательно со мной? За что?
Его сразу отчаянно потянуло назад, к солнцу и свежему воздуху, подальше от мёртвого стражника с расколотой головой и от тех, кто этого стражника убил. Понятно, конечно, что кровавое злодеяние совершилось не вчера и даже не на прошлой неделе, а очень много лет назад, и убийца не сидел же всё это время за поворотом, поджидая очередную жертву, но Стёпке теперь было просто страшно, страшно и всё. И он пошёл бы назад и не поленился бы вернуться к началу ущелья, чтобы попробовать найти какой-нибудь другой, не такой мрачный путь в обход засады, если бы не та, недавно объявившаяся в нём половина, которая была намного смелее и которую полуистлевший скелет почти не испугал. «Подумаешь, скелет! Лежит себе, никого не трогает. Так что не дрейфь, демон, и смело шагай вперёд на своих подгибающихся от нехороших предчувствий ногах».