Подожди, я умру – и приду (сборник)
Шрифт:
Ю-Ю всплескивает руками:
– Святые люди! И ваша Ира тоже не говорит слова «дурак». У нее куда более… разнообразный лексикон.
Ростропович вдруг поднимает ладони вверх, и все послушно замолкают – как и следует оркестру перед дирижером.
– Стоп! Мои дорогие, а сами вы в шестнадцать лет не чудили? По концертам не бегали, пиво в кустах не пили?
Все молчат, только Лева вдруг улыбается широко:
– Да я и сейчас… могу.
– Не сомневаюсь! – огрызается Ольга Борисовна.
– Другое дело, что это может слишком далеко зайти, вся эта вражда.
– И
Ольга Борисовна с вызовом смотрит на парикмахершу:
– Лучшая всегда – одна.
– И в финале засчитывают только первого, – соглашается Лева.
– Ну, у нас тут не ипподром, – возмущается Ю-Ю. – Весь класс поделился на две части – одна за Цареву, другая за Герман. Не хватает только предвыборных программ и листовок с обещаниями.
– А если нам перевести Ираиду в лицей? – задумчиво спрашивает Ольга Борисовна.
Ю-Ю нервно стирает с доски тему урока, дает понять, что встреча окончилась.
Родители уходят все вместе, вчетвером. Навстречу им неторопливо идет школьный психолог Ольга Васильевна с булочками в полиэтиленовом пакете.
– Уже уходите? – приветливо говорит она. – Ну, тогда в следующий раз.
Журналистка пишет очередной стенд-ап на фоне стены с граффити.
– Ну, не знаю, – говорит она оператору. – Как-то это банально: если хип-хоп, то сразу – граффити. А если граффити – то тогда хип-хоп. И «йоу!».
– А где еще снимать? – философски спрашивает оператор. – В филармонии?
– Ну да, – соглашается журналистка. – Давай, поехали (откашливается, взбивает волосы). Хип-хоп – это не просто танец или музыкальный стиль, это особый мир. И, я бы сказала, культура, да, целая культура…
За журналисткой проходят двое молодых людей, пытаются подстроить ей рожки.
– …культура, в которой может состояться каждый. Неважно, как выглядит молодой человек, красивая это девушка или нет, стройная или наоборот – хип-хоп принимает каждого, кто идет ему навстречу. На баттлах царит удивительное чувство, редкое в наше время, – чувство дружбы, взаимодействия, взаимной поддержки. В нем нет места злобе и соперничеству.
– Здесь нет соперников, – убеждает журналистка.
Странно, что она проглядела войну.
На физике Таня пишет записку Ване: «Встретимся где обычно».
Ваня кивает.
Они сидят в закутке у лаборантской – как в детстве.
– Сколько? – спрашивает Ваня.
– Косарь, – отвечает Таня.
– Согласен.
На следующий день Ваня подходит к Ире. Она вспыхивает, краснеет. Испуганно, впрочем, смотрит на его рюкзак, которым он размахивает. Девочки на задних партах внимательно наблюдают за ними.
– Герман, – говорит Ваня, – у меня к тебе две просьбы.
– Да ну? – Ира пытается выглядеть независимо.
– Первая, – серьезно говорит Ваня. – Пойдешь завтра со мной в клуб?
– Пойду. А вторая?
– Пожалуйста, убери из языка эту шнягу.
Ира показывает ему проколотый язык.
– Тебе не нравится?
– Нет. Убери… на всякий случай.
Ира вспыхивает, неужели он думает
Ваня красиво выходит из класса. Ира поднимает глаза к потолку и шепчет: «Да, да, да!»
Дома у Германов Ира готовится к свиданию. Лиза Семенова сидит на диване и критически разглядывает разложенные на кровати вещи.
– Чем больше денег, тем меньше вкуса, – заявляет она.
– Ну, не так уж много у нас денег. Просто мама любит классику. А я собиралась пойти в этом, – она выходит из-за ширмы, и Лиза ахает:
– Круто, Герман!
Ира кружится, танцует, радуется, предвкушает.
– Теперь я знаю, что все мечты сбываются.
– Ну да, – говорит Лиза. – А в какой клуб вы идете?
– В «Райский сад».
Вывеска «Райский сад». Ваня с Мартином стоят у входа в клуб, крутят головами, как совы.
Появляется Ира, такая красивая, что даже Ваня смотрит на нее иначе. Мартин разглядывает носки своих кроссовок.
– Вы вместе? – спрашивает Ира. – Ты с нами тоже пойдешь, Зайцев?
– Нет, Ира, у меня почетная роль проводника, – язвит Мартин. – Я сейчас открою вам ворота, где стоит ангел с мечом.
– Ангел с мячом? – удивляется Ваня.
Ира впервые смотрит на Ваню с неудовольствием. А на Мартина – с интересом.
– Вот и он, – говорит Мартин, показывая на охранника Гарика, открывшего двери в клуб. – Гарик, здорово!
Операция повторяется – рука, свернутые купюры, вот только сам Мартин не идет в клуб с друзьями, а грустно смотрит им вслед. Когда Ира и Ваня скрываются в шуме и гаме, Мартин медленно уходит. Точнее, пытается уйти, а потом всё равно возвращается и стоит у клуба вместе с огромной толпой. Ему видится знакомое лицо – кажется, Танино? Мартин вглядывается в толпу, но Таня (если это была она) быстро исчезает.
В клубе гремит музыка.
Ваня кричит на ухо Ире:
– Подожди меня, пожалуйста! Я вернусь через секунду.
Ира кивает. Дело сделано, Ваня выходит из клуба и набирает номер на мобильнике:
– Всё сделано, шеф! Элвис покинул здание. В смысле, я пошел, она осталась. У тебя минут десять.
Мартин внимательно наблюдает за тем, как Ваня идет прочь, он собирается догнать его, но потом круто разворачивается и бежит в клуб.
Ира ходит от одного кружка к другому, пытается спрашивать о чём-то у охранников, перекрикивая шум, но все только пожимают плечами. Никто не знает, где Ваня. Ире всё кажется, что Ваня вот-вот выйдет к ней. В конце концов она оказывается на танцполе, но понимает, что не может, не хочет и не будет сейчас танцевать. Таня внимательно смотрит на нее из толпы – и лицо ее случайно попадает в поле зрения Иры. Ира хмурится, пробирается к ней, и тут внезапно раздается девичий крик и вой пожарной сигнализации. Помещение заполняют клубы дыма. Музыка не стихает, и голоса охранников никто не слышит.