Подожди, я умру – и приду (сборник)
Шрифт:
– Интернет? – пискнула перепуганная Селия.
Декстер трагически закрыл глаза:
– Да, Селия, Интернет. Правда, и у него, как у сатаны, тоже было много имен!
Гид, как чокнутый, несся впереди школьников, включая то один, то другой экран.
– Социальные сети! Порносайты! Компьютерные игры! Виртуальные путешествия! Фотки котят! Чаты! Электронные книги! Скачивание музыки! Фейсбук!
– Я ни слова не поняла, – шепнула Селия.
Барт тоже был, мягко говоря, в смятении. Он ждал от этой экскурсии чего-то другого – отец, к примеру, вспоминал свое посещение Музея до самой
– Люди каждый день описывали свою жизнь в виртуальных дневниках и выкладывали там свои изображения. А их знакомые – совершенно не обязательно известные им в реальности – ставили на эти изображения «лайки».
– От глагола to like? – спросила догадливая Мария, и Декстер приложил к своим слезам пальцы, будто заплакал от счастья.
– Именно, дорогая Мария! Именно! Бедные наши предки даже не подозревали, на краю какой пропасти оказались. Пока они лайкали фотки котят, жизнь вокруг становилась всё опаснее и опаснее. Перестали рождаться дети. Народы истребляли друг друга. Планета умирала, гибли животные и растения. Сам воздух стал опасным для жизни. Но виртуальный народ не волновался – у каждого был собственный сетевой младенец, а то и несколько. Не говоря уже о 3D-зоопарках и играх-стратегиях.
Клелия, заметил Барт, уже довольно давно стоит и жует свою перчатку. Нервная женщина. А гид продолжал рассказывать страшилки из прошлого:
– Наши несчастные прадеды не верили, что можно жить без Интернета. Писатель Алексей Иванов в одной из книг (она написана на ныне мертвом русском языке, и прочесть ее даже наш умный Барт Картман, к сожалению, не сможет) сравнил запрет Интернета с Северной Кореей! Была такая счастливая страна с очень грамотным управлением – но виртуальным людям она казалась несчастной. Потому что там не было Интернета!
И вот тогда появился Грегори Хаус.
Декстер хлопнул в ладоши, и под куполом засветилась громадная фреска – человек с раздвоенной бородой и огромным СD над головой широко распростер руки, словно пытаясь защитить Барта, Селию, Марию, Шелдона, Клелию и Декстера от ужасов прошлого. Которые, разумеется, остались в прошлом. Но у Барта всё равно выступили на глаза жаркие слезы благодарности.
Селия словно прочла его мысли, сказала:
– Как нам повезло, что мы живем в Российской стране…
Грегори Хаус – эту часть истории Барт сам знал отлично, из сериалов, которые они смотрели в прошлом году, – поднял восстание, уничтожил вредоносные компьютеры, мобильники, приставки, избавился от их владельцев, поставил на границе Российской страны проверенных людей и начал строить новое государство. Без Интернета и высоких технологий. Без телефонов и цифровой техники.
– Путь был тяжелым, – скорбно склонил голову Декстер Дюбуа. – Нашему дорогому Хаусу мешали враги, Российскую страну пытались бомбить ядерными бомбами и травить бак-оружием, но мы всё-таки
Дальше было уже совсем скучно, но школьники всё равно слушали. Послушание входило в состав крови каждого жителя Российской страны.
– Первые сериалы наши дети смотрят еще в утробе матери. Каждый новый год они получают всё больше и больше новых знаний, а став взрослыми, поступают работать на Фабрику сериалов, где каждому найдется занятие по душе. Конечно, многим приходится совмещать эту работу с другой – по воспитанию детей, например, или по приготовлению пищи, но главным делом нашей жизни было и остается многосерийное кино! Даже имена нашим людям даются в честь героев популярных сериалов, да будет так всегда!
– А можно вопрос? – осмелел Барт. – Зачем вообще об этом помнить? Почему лучших школьников Российской страны водят в Музей?
Декстер подошел так близко, что у Барта едва не сработала личная внутренняя сигнализация. Вблизи лицо гида выглядело утомленным, подъеденным временем.
– Зачем? Прекрасный вопрос, Барт Картман, я в тебе не ошибся.
Он хлопнул в ладоши, и фреску с Грегори Хаусом сглотнула темнота.
– Каждый месяц полиция Российской страны ловит новых и новых изобретателей, пытающихся собрать очередной компьютер. Каждый день – вы удивитесь, дети! – глупцы пытаются сбежать из нашего прекрасного государства в умирающий, добирающий буквально последние денечки мир за Оградой.
Селия вздрогнула. Когда она была маленькой, они с папой случайно вышли из лесу к Ограде – лучше не вспоминать о том, как сильный взрослый папа бежал оттуда прочь со всех ног.
– Мы хотим показать вам, каким был этот мир – холодным, равнодушным и страшным. И вы, лучшие, наша надежда и гордость – сценаристы, режиссеры, актеры, – вовремя получите эту страшную прививку. Мы не позволим нашей стране снова погрузиться в жуткий мрак виртуальной смерти!
Декстер так качал головой, что она могла отвалиться.
– Конечно, не позволим! – включилась Клелия. За время молчания голос ее слегка охрип, и дети вздрогнули, не узнав учительницу. – Давайте поблагодарим нашего дорогого гида за увлекательный рассказ. Если есть еще вопросы, он обязательно ответит…
Все молчали.
– Зато у меня есть вопрос к юному Барту Картману, – сказал Декстер. Селия вдруг взяла Барта за руку, и он почувствовал, как дрожат ее ледяные пальчики. – Не соблаговолите ли выпить чашечку морковного чая в компании нашего директора? Не ждите, дорогие мои, прощайте!
Селия нахмурилась, открыла было рот, но Клелия подтолкнула ее в спину. Она опять была в перчатках.
– Я забыла спросить, – крикнула Селия в спину Декстера. – Что такое «Подожди, я умру – и приду»?
Гид развернулся на каблуках-шпильках.
– Так говорили дети в самом начале двадцать первого века, когда мама звала их, например, к ужину. Дурно воспитанные дети играли в компьютер, в стрелялку, где герой умирал несколько раз. У него было много жизней, но по правилам игры герой должен был победить или умереть, прежде чем игру можно будет начать заново. Ребенок «умирал», а потом шел к ужину. И маму эти слова не пугали…