Подписчица. Я расскажу о тебе всему миру
Шрифт:
– Мы танцевали с ним до самого утра на «белоснежной вечеринке» – слышала, наверняка, о таких, а затем он пошел провожать меня до дома. – Откровенничала Эмма об одном из недавних эпизодов со знакомым воздыхателем. – Захотел поцеловать.
Щеки девушки зарделись.
– Ну, а ты? – Спросила плутовка Катя.
– А что я? – Захохотала Эмма. – Сделала вид, что не поняла намека, и юркнула за дверь. Парень мой остался с носом.
– Так он твой парень? – Уточнила Катя.
– Нет же! – Притворно возмущенно воскликнула блогерша. – Просто знакомый. Мне нравилось с ним танцевать и общаться, но, когда дело дошло до поцелуев,
– Так бывает, – эхом, с легкой грустью, отозвалась Катя.
– Верно. – Когда не мое – сразу чувствую.
– А что твое? – Тихо спросила Катя.
Эмма взглянула на нее вдумчиво, долго, словно внутренне боролась в этот миг сама с собой, не решаясь ни промолчать, ни открыть душу до конца. Затем, перешагнув внутренний барьер, который длительное время держала неприступным, и поведала Кате историю своей самой большой любви.
Она познакомилась с Генкой Лебедевым, как им на двоих было лет тридцать. Мальчик и девочка – подростки, почти дети – подружились, днями напролет играли вместе во дворе. Затем, когда чуть подросли, влюбились друг в друга, начали встречаться. Увлеченно болтая, часами пропадали на питерских улицах, лакомились мороженым из ларьков, сочиняли друг другу песни и стихи. Держались за руки. Обнимались. Легонько целовались в губы. Признавались друг другу в любви невинно и трепетно. Росли. С нетерпением и дрожью оба поджидали восемнадцатилетия, чтобы, наконец, насладиться друг другом целиком и, конечно, пожениться.
Пока Эмма и Гена были детьми, никто на них не обращал особого внимания – дружат и дружат. Пусть себе. Но когда молодым людям стукнуло, наконец, по восемнадцать лет, и они готовы были воплотить давнюю мечту о свадьбе, о чем не преминули счастливо рассказать родителям, оказалось, что у матери и отца Геннадия совсем другие планы.
Гена рос во влиятельной семье. Отец «при должности» и мать – властная, целеустремленная, жестковатая бизнесвумен, дело которой крепло и расцветало с каждым годом, были центром его Вселенной. Вокруг них вращались планеты, вокруг них развивались события, и, конечно, именно на них ориентировался и всеми силами души желал походить подрастающий сын.
Когда Гена сообщил родителям, что женится на Эмме, мать с отцом встали в позицию. На примете у предков имелась совсем другая девушка, которая, по их мнению, гораздо лучше подходила сыну, и у которой, разумеется, были такие же важные и «подходящие» родители.
Эмма в то время была простой девчонкой. Любящие мать и отец вышли из обычных семей. Поддерживали дочь как могли, помогали советом, словом, делом. Но куда им было до грозной бизнес-леди, матери Гены, которая привыкла думать за всех и всегда добиваться задуманного, и важного отца – с ними сравниваться простым работягам было, как говорится, «без шансов».
И Гена ушел. Оставил свою маленькую Эмму на руках родителей – плакать, лечить израненную душу, заливаться слезами и молить об одном – поскорее его забыть.
Возможно, именно тогда Эмма и приняла решение добиться чего-то в жизни, показать «им всем» – ему, его матери, отцу, – что она не пустое место. Возможно, именно уход Генки сделал в будущем из нее звезду. Но тогда на сердце у девушки зияла огромная дыра. Пропасть, в которую засасывались, как в воронку, события ее жизни, радость, смех, счастье. Ей казалось тогда, что она умерла. А, когда воскресла, решила быть другой. И никогда, никому не позволять отныне топтать
Так обычная питерская девочка Эмма стала блогершей Эммой Сильви – девушкой, которой суждено было покорить интернет.
– Это старая тайна. Самая большая моя тайна. Я рассказала тебе то, чего не рассказывала никому. – Призналась блогерша. – Даже мама ничего о нем не знала. Не знаю, что на меня нашло.
– Не волнуйся. – Успокоила Подписчица. – Я умею хранить тайны. Можешь мне доверять.
Эмма, улыбнувшись, продолжала вспоминать, ворошить запертые в сундуки и спрятанные под замками эмоции, взбивать пыльные перины прошлого, проникая в уголки собственной памяти, как в давно заброшенный, но притягательный чулан. Катя сидела рядом с подругой, легонько кивая головой в такт ее словам, будто поддакивая, подбадривая. Подбивая на дальнейшие откровения.
– А теперь у меня парня нет. – Закончила блогерша. В глазах ее блестели слезы. – А ты? Поделишься? – Сглотнув ком в горле, спросила Эмма.
Катя молча подошла к подруге, села рядом и обняла. Так, обнявшись, просидели девушки несколько минут, пока Катя не начала, в свою очередь, рассказ о разбитом сердце. Он был еще более пронзительным, невероятным и затрагивающим душу, чем история Эммы, с одной только разницей: Катин рассказ был выдуманным. Фальшивкой, изобретенной для реализации плана. Артистической болванкой, сфабрикованной фантазеркой Катей.
Эмма тихо плакала от переполнявших душу эмоций, слушая Катины откровения. Катя тоже плакала, смахивала несуществующую слезу.
Плакать перед Эммой было удобно. И достаточно выгодно. В скором времени регулярно практикующееся и неуклонно возрастающее Катино актерское мастерство позволило интриганке «плакать» настоящими слезами всякий раз, когда возникала особо «трогательная» ситуация и требовался осязаемый, практический результат.
Так, недавно, Катя по секрету «призналась» Эмме, что у нее заболела тетка по маминой линии. Заболела сильно и неожиданно. Лечение требовалось, понятное, интенсивное и дорогостоящее
Мать Кати, по легенде, исходила слезами. Несчастная тетка – названная для верности Анютой – таяла, угасала на глазах. Необходимо было солидное вмешательство, крепкая финансовая рука, которая вывела бы ситуацию из негативной воронки и перенесла на свежий виток жизни – здоровый, благополучный. Этим «финансовым кулаком» стала, конечно, Эмма, которая не смогла пройти мимо ужасной ситуации и пожелала внести лепту в виде внушительной суммы финансовых средств.
Катя благодарила, бросалась подруге на шею, рыдала, сжимая в руках заветные банкноты, способные спасти «любимую тетушку», а, на самом деле, предназначаемые совершенно для других целей.
Эмма думала, что помогает подруге. Катя думала, что становится богаче. Обе – неумышленно или осознанно – находились под властью собственных иллюзий. Сладких, заманчивых иллюзий, которым в скором времени предстояло разбиться в осколки. Только девушки пока об этом ничего не знали.
Катя злилась. Казалось, дело шло по четко спланированному сценарию. Откуда рождались в ней необъяснимые, отравляющие душу чувства злости, ярости и раздражения? Деньги плыли в руки, от косметики и новых шмоток ломились полки в шкафах – а Катя все никак не могла успокоиться.