Подпольный Баку

Ордубади Мамед Саид

– Попробуйте только тронуть его! Или есть смельчак, кто мог бы обидеть нашего Аскера?.. Хозяйские холуи!.. Откройте пошире свои глаза!
– Он кивнул в сторону Челмана.
– Что хорошего сделали для вас эти люди? Предупреждаю: кто тронет пальцем Аскера, будет иметь дело со мной!..

Послышались возгласы:

– Молодец, Эйбат!...

– Да наградит тебя аллах, сынок!

Айрапет, который всегда сердился, когда его подручный встревал в разговоры старших, подошел к пареньку, схватил его за руку.

– Иди работай! Не суй нос не в свои дела, мальчишка! Что ты смыслишь в делах взрослых?!

В

цехе началась перебранка между сторонниками хозяев и теми, кто поддержал Павла и его друзей.

Управляющий Якобсон поспешил ретироваться. Челман, покидая кузнечный цех, сердито выкрикнул:

– Я заставлю вас прикусить языки! У меня есть убеждения, которым я никогда не изменю: работу следует давать лишь скромным, достойным людям. Вы же - бунтари и не заслуживаете доброго отношения. Я вовсе не сыщик! Хозяева платят мне, и я отстаиваю их интересы. Мне искренне жаль, что из-за кучки строптивых вольнодумцев с работы будут уволены многие другие, которые ради куска хлеба проделали долгий путь из Ирана в Баку. Пусть я не буду Челманом, если не выброшу вас за ворота мастерских, как поступают с рабочими в Ярославле и Иваново-Вознесенске! Не быть мне здесь главным механиком, если я не сделаю вас уличными бродягами! Не забывайте, что мы живем по соседству с Ираном. Баку - ворота Востока, голодного, нищего, бескультурного. Стоит мне пожелать - и из Ирана в Баку побредут, как гурты баранов, тысячи крестьян. Они с радостью будут работать с утра до вечера за фунт хлеба. Иранцы не знают, что такое рабочий день и условия труда, не думают о большом заработке. Они затемно, рано утром, идут на работу и возвращаются домой ночью. И довольны своей жизнью.

Наступило воскресенье.

Заводские гудки не тревожили, как всегда, рабочих на заре, когда на небе еще не погасли звезды.

Не видно было облаков дыма, которые в обычные дни черной чадрой закрывали светлый солнечный лик.

Заводские и фабричные трубы, устремившиеся в голубое небо, казались в этот день безмолвными свидетелями неприглядного житья рабочих Черного города.

Павел, Аскер и Айрапет встретились рано в условленном месте и разыскали Мамеда. Друзья начали прикидывать - куда пойти поговорить, где бы никто не мешал.

Каждый предлагал свой план: один - отправиться на Баилов, другой двинуться в сторону Кишлов, где можно спрятаться в каком-нибудь овраге и спокойно побеседовать о наболевшем.

Последним внес предложение Павел:

– У меня есть несколько медяков, поэтому предлагаю пойти в трактир. Самое безопасное место. Мне кажется, только там мы сможем спокойно поговорить обо всем. Пошли в трактир, ребята! Каждый, у кого есть лишняя копейка, имеет право заглянуть туда. В трактире, если даже кто и услышит от другого "вредное", крамольное словечко, особого значения не придаст, решит: "Подвыпил!" Подобные питейные заведения обладают еще одной небесполезной для нас особенностью: там все только говорят, и редко кто кого слушает. Это нам на руку. Смешно и грустно, друзья, но, увы, пока что это так: для рабочего дорога свободна только в трактир. Словом, пошли: там мы спокойно посидим часок-другой.

Айрапет поддержал:

– Неплохо придумано. В трактир - так в трактир. Скверно только, что ни я, ни Аскер не пьем. У меня, как вы знаете, больные легкие. Даже после маленькой рюмки

водки мне плохо. А Аскер вообще в рот не берет этого зелья, не любит. И очень хорошо, пусть не привыкает. Хозяевам на пользу, когда у рабочего есть этот грешок - водка. Только не будет ли это выглядеть странно - рабочие пришли в трактир и не пьют? Как вы считаете?

Павел дружески хлопнул по плечу Айрапета.

– Уверяю вас, никто ничего не заподозрит. Ты, Айрапет, говоришь: пить плохо. Бесспорная истина!.. Но сегодня я не прочь пропустить рюмку-другую. Пойми, душа ноет, болит сердце! Не могу успокоиться после вчерашней стычки с Челманом. Говоришь, вы непьющие?.. Это ничего. Я расправлюсь и с теми рюмками, которые будут стоять перед вами, выпью их за ваше здоровье.

Мамед с сожалением вздохнул.

– Жаль, друзья, я не могу пойти с вами. Пошел бы - все равно ничего не пил бы, но разве соседи и родственники поверят этому?.. У нас в квартале, можно сказать, живут одни духовные лица, сеиды да моллы. Если какой-нибудь болтун донесет им, что Мамед заходил в трактир, они не дадут житья: ни мне, ни моим родственникам. Ох, худо нам придется!

Айрапет понимающе кивнул головой:

– Ты прав, тебе нельзя идти с нами.

Мамед распрощался с друзьями.

Подходя к трактиру, Айрапет, Павел и Аскер услышали голоса "гуляющего" рабочего люда:

– Эх, житуха проклятая!..

– Забыться бы, забыться!..

– Катись ты к чертям собачьим!..

– Все подохнем с голоду!..

– Не жизнь - каторга!..

– Неужто мы только для того и родились, чтобы страдать?!

– Куда господь-то смотрит?..

– Завтра я пристукну этого сукиного сына управляющего, заставлю его матушку слезы лить!..

– Не дают людям жить по-человечески!..

– Эй, хозяин, еще водки!.. Гулять - так гулять!.. Плевать на все!..

– А закусывать-то чем?.. Кто-то выводил плаксиво:

Промелькнула чудо-ночка,

Эх, судьбина, злая квочка!

– Но ведь хозяина не уломать. Разве перешибешь обух плетью?

– Ах, душка моя, Наташечка! Милее тебя нет никого на свете... Знаю, и я тебе люб. Но что ты в сердечке-то своем носишь - скажи!..

На пороге трактира Аскер предупредил Павла:

– Только не напиваться. Мы должны быть трезвыми.

Павел широко улыбнулся.

– Проходи, проходи, дружище! Или мы пьянчуги?! Водка - не наш брат. Будь мы выпивалы, управляющий Якобсон и механик Челман души не чаяли бы в нас. Пойми, для того чтобы сидеть за столом, мы должны заказать что-нибудь.

Мимо распахнутых дверей трактира прохаживался усатый городовой.

В трактире друзья увидели много знакомых, которые сразу же заметили их, начали подзывать:

– Ба, кого мы видим!..

– Подсаживайтесь к нам, ребята, кутнем малость!..

– Тяпнем, братишки!..

– Выпей с нами, Павлуша!..

– Аскер, умоляю, рюмочку!..

Они не подсели ни к кому, устроились за столиком вблизи железной печки, которую не убрали с зимы.

Павел подмигнул товарищам:

– Здесь будет удобно, лучшего места не сыскать. От других столиков далеко. Как раз то, что нам нужно. Говори, сколько твоей душе угодно никто ничего не услышит, а услышит - не поймет.

Они заказали бутылку красного вина.