Подпольный Баку

Ордубади Мамед Саид

Полный азербайджанец закурил чубук и, приблизив ухо чуть ли не к самому носу русского, спросил:

– А что пишет по этому поводу "Каспий"?

– Даю вам слово, я повторяю только то, что слышал лично от самого господина городского головы. Многие стачечники расстреляны, восемьсот человек отправлены в ссылку.

Толстый азербайджанец заметил:

– Надо бы наказать этому ублюдку, рябому Кадыру, читать мне каждый день газету "Каспий". Пятак - деньги немаленькие, зато человек благодаря газете узнает много интересных новостей. Вчера этот болван Кадыр является ко мне и говорит: "Хозяин, вот

уже год, как мое жалованье стоит на месте!" Можно подумать, у жалованья есть колеса, или это - осел, который бредет по солнцепеку, а затем вдруг остановится.

Русский, пожав плечами, дал совет:

– В подобных случаях смутьянов надо тащить к приставу. Он их научит, как должно разговаривать с хозяином.

Другой русский, по виду почтовый чиновник, спрашивал у армянина, владельца мануфактурной лавочки:

– Ты слыхал о расстреле в Иваново-Вознесенске рабочей толпы в две тысячи человек?

– Понятия не имею. Я газет не читаю. Неужели в рабочих стреляли?.. Может, это сплетни?

– Достоверное известие! Мой сынок учится в Петербурге, Вчера получил от него письмо, оно и сейчас при мне.

О чем только ни говорили в толпе!

– Оба известные головорезы!.. Первый - Керим, сын иранского азербайджанца, второй - бакинец, из рода Ашурбековых. Сегодня они будут стреляться. Эх, красавцы-ребята, да сохранит их аллах от дурного глаза! Плохо будет тому, кто встанет на их пути...

– Возможно, они начали перестрелку вблизи конки, кондуктор бросил лошадей и сбежал...

– Однако хочу заметить дорогому братцу: дуэль Теймурбека тоже достойна восхищения. Клянусь могилой святого Гаджи Эйбата, он так ловко палил залюбоваться можно было...

– Вагон конки опять сошел с рельс. Не верю, чтобы его сегодня подняли.

– Не лошади, а клячи, сплошь покрыты струпьями, от них такая вонь, словно из нужника!...

– В Баку все может наладиться, только не конка. Члены городской думы нашли хороший способ набивать карманы.

– Э-э-эх! Каждый болтает то, что ему вздумается.

– Скажите, какой заступник нашелся! Все члены городской думы мошенники.

– Он потому защищает, что муж его тетки член городской думы.

– Ну, и что с того?... Подумаешь!... Член городской думы!... Невидаль какая!... На что он способен - этот твой член городской думы?!. Что он нам может сделать?!

– Да все что угодно! Даже жизнь отнять.

– Что?1. А ну, отойдите все!... Я всажу ему пулю в живот!...

– Городовой!... Городовой!...

Послышалось щелканье кнута, возвещающее о приближении вагона конки. У остановки начали налаживать очередь. Люди повеселели, оживились.

Наконец вдали показались лошади. Разговоры приняли иное направление:

– Что навалился на меня, некрещенный дьявол?

– Прадед твой был дьяволом!

– Гнусный тип!

– Заткнись, собачий сын!

– Пошел прочь! Это вы распяли Христа!

– Будьте воспитаны! Ведь я не задеваю вас.

– И не имеешь права!

– Эй, ты, соленый ублюдок!

– Сам ублюдок! Хочешь, чтобы я фонарь подвесил под глаз тебе? Держи язык за зубами, я тебе не какой-нибудь персюк!

– Городовой, городовой!...

Подъехал вагон конки. Толпа начала штурмовать его, толкая выходивших

пассажиров.

Один из пайщиков акционерного общества по эксплуатации конки Гаджи Салман передвигался по подножке вдоль вагона, контролируя кондуктора и мешая ему провозить бесплатно своих родственников, а когда изможденные лошади отказывались тянуть вагон, соскакивал на мостовую и подпирал вагон плечом, помогая клячам. Если народу набивалось больше нормы, он, подобрав полы чухи, бежал сбоку вагона, стаскивая с подножки лишних пассажиров кого за полы одежды, кого за руку.

Вот он уцепился за полу чухи крестьянина из Маштагов, когда тот стал карабкаться на подножку конки, и стащил его на землю. Упорный крестьянин лягнул Гаджи Салмана ногой в грудь и свалил на булыжную мостовую. Чубук Гаджи Салмана полетел вправо, папаха - влево, а сам он с минуту лежал на спине, тараща глаза в небо, затем поднялся с земли и завопил истошным голосом:

– Вылазьте все из вагона, бессовестные!... Завтра же я оставлю Баку без цивилизации, разломаю вагоны, а лошадей пристрелю. Мы создаем для вас, дикарей, удобства, насаждаем цивилизацию, а вы, скоты, не стоите даже вот этих паршивых кляч. Ежедневно у нас подыхает несколько лошадей!... Не нужны мне ваши копейки!... Вылазьте вон!... Сейчас овес и сено дороже золота!... Я разорился, покупая без конца лошадей и корм для них. Ежедневно я терплю убыток - пятнадцать рублей - и все мои компаньоны - тоже. Всего полчаса назад околела моя лучшая лошадь, резвая, как птица!.. Вылазьте все, иначе я сегодня же превращу весь Баку в руины!...

Никто не обращал внимания на брань Гаджи Салмана, так как подобные сцены случались часто.

Папаху Гаджи Салмана отряхнули от пыли и водрузили на голову хозяина. Мундштук чубука оказался сломанным. Конка тронулась.

Совладелец конки продолжал сквернословить, понося конновожатого.

– Эй, Мазан, да перевернется в могиле твой дед рыболов Курбан!... Не гони лошадей, останови конку!... Говорят тебе, останови!... Ублюдок!... Сукин сын!... Пусть мое паломничество в Мекку не зачтется мне во благо, если я не вычту из твоей получки деньги за околевшую сегодня лошадь!

Гаджи Салман снова спустился на подножку вагона конки, желая, очевидно, поколотить Мазана, но запутался в длиннополой чухе и опять свалился на мостовую.

Мазан не остановил лошадей, напротив, погнал их еще быстрее.

Гаджи Салман, вскочив на ноги, бесновался:

– Не погоняй, сукин сын!... Остановись!

Конновожатый остановил лошадей, швырнул кнут на пол вагона и выкрикнул со злостью:

– Если так, бери сам вожжи!... Плевал я на вас и на вашу конку!

Пассажиры заволновались:

– Безобразие!...

– Когда городская дума положит конец этому?!

– Если бы наши богачи были порядочными людьми, в Баку давно бы ходил трамвай!...

– Во всем виновата городская дума, - кто же еще?! И удивляться тут нечему. Полсотни бездарных людишек, которым грош цена, собрались и вздумали организовать акционерное общество по эксплуатации конки!..Смехота!..

– А разве сама городская дума не принимает участия в этих махинациях?

Гаджи Салман, видя, что обозленный конновожатый Мазан ушел, сунул сломанный чубук за пояс и полез на его место.