Подпольный турнир!
Шрифт:
— Утречка, командир, — у самого входа в клуб сталкиваюсь с давешним здоровяком с канабо, которому я не так давно приказал размозжить собственную голову. И хоть бестолковка толстяка перемотана бинтами, но сам он выглядит бодрячком, куда лучше меня. — Знатно вы вчера отожгли.
— Отжог? — о чем это он?
— А вы не помните? — взбудораженное сознание лишь со второй попытки подмечает странный факт — жирдяй обращается ко мне на вы. Коренной японец обращается к хафу на вы — это что-то новенькое. А если учесть еще и то,
— Рассказывай.
— Все началось с того, что вы заставили нас хоронить обломки того деревянного бруска прямо на арене. Очень благородный поступок по отношению к оружию, которое сослужило добрую службу. Но я до сих пор не могу понять, почему вы прозвали эту палку Бычком*…
* Похороны "Бычка" — армейская традиция. Если военнослужащих спалили за тем, что они курят или выбрасывают окурки в неположенном месте, то их заставляют рыть яму и в буквальном смысле хоронить бычок.
Вновь вьетнамские флешбеки перед глазами.
Парни в черных балахонах кучкуются вокруг песчаной могилки, покрытой белыми хризантемами. На арене гробовая тишина и лишь моя бессвязная речь изредка ее бередит:
— Ты был верным…Ик…другом и надежным…Ик…соратником. Покойся с миром. Надеюсь…Ик…в следующей жизни ты станешь елью в Куршавеле и каждый год вокруг тебя будут водить хороводы элитные эскортницы в одном нижнем белье…
— А затем вы начали нас качать… — ох, лучше бы он этого не говорил. Мозги вновь чудят, выдавливая из своих закромов недавние событий.
— Делай…Ик…раз! — гопники из Ёкайдо стоят в упоре лежа их руки сгибаются, пьяными мордами они дружно бороздят песок.
— Делай…Ик…два! — локтевые суставы разгибаются, отрывая своих хозяев от песчаного пола арены.
— Полтора! Ик…Я сказал полтора! Я вас, сукиных детей, заставлю родину любить!
Какого черта, почему они все это терпели? Ни хрена не понимаю!
— И это, командир, вы бы проведали Тацуми в больничке. Зря вы так с парнем.
Что еще за Тацуми? Чертова каша в голове. Я словно слепой котенок, который тычется носом наугад.
Не успеваю задать очередной вопрос, как боковым зрением замечаю Нуэ, который, весело посвистывая, шагает в нашу сторону. Как говорится, на ловца и зверь бежит. Моментально забываю о перебинтованном толстяке и устремляюсь навстречу хитрожопому ублюдку. Пора с него спросить.
— Надо поговорить. — безапелляционно заявляю я, когда оказываюсь напротив своего нового босса.
— А как же “привет Нуэ”, “рад тебя видеть Нуэ”. Кстати,
— Да что еще, блядь, за Тацуми?!
— Ты че, ничего не помнишь?
— Представь себе! — а-то ты сволочь такая об этом не знаешь?!
— Тацуми — это тот каратист, которого ты вырубил ударом под дых.
— И?
— Что “и”? Я не знаю, чем он тебе не угодил, но не стоило заставлять парня разбивать башкой бетонные парапеты. Он каратист, а не долбанный ВДВшник.
— Что за идиотизм, у него что, совсем мозгов нет? Какого хера он не отказался?
— Он пытался, но ты не оставил ему выбора.
"Чертова Ку-айки!" — доходит до меня с запозданием. Зато теперь понятно, почему остальные гопники вели себя, как шелковые. У них попросту не было возможности мне перечить. Бедолаги.
— Ладно, хрен с этим Тацуми, отнесу ему апельсинов. Лучше объясни, что за дерьмо у меня на спине?
— Не здесь, пойдем внутрь.
Нуэ увлекает меня за собой и мы спускаемся вниз. Когда входим в главный зал, глаз тут же прикипает к разломанной барной стойке.
— Долбанные малолетние вандалы! Когда узнаю, что за уроды это устроили, то натяну им глаза на жопу.
Проскакивает подленькая мыслишка о том, чтобы сдать Косё со всеми его потрохами. Но, к сожалению, у меня нет уверенности, что сам не попаду под раздачу. Я ведь тоже в этом участвовал, пускай и не по собственной воле. Да и сдав Косё, я подставлю Нодзу Цугимити, а ссориться с гигантом мне отчего-то не хочется, да и не с руки.
— Рассказывай, — стоит нам расположиться за уцелевшим фрагментом барной стойки, как я тут же беру быка за рога. — Зачем было меня так подставлять? Что за дерьмо ты мне подсыпал?
— Немного того, немного сего, — вот ведь ублюдок, он даже и не думает о том, чтобы отпираться. — Расслабься, так было нужно.
— Нужно кому?!
— Тебе, — пожимает плечами Нуэ, после чего задирает футболку на груди. Мастерски выписанные, чернильно-черные кандзи сразу бросаются в глаза. “Не бойся смерти, если хочешь жить” гласит надпись. — Это не просто татуировка. Это техника каллиграфии Ооцуки. Благодаря этой штуке ты можешь больше не беспокоиться о том, что тебя кто-то отследит при помощи Ки. Даже шикигами не смогут тебя обнаружить.
— Шикигами, ты серьезно? Это же просто выдумка.
— Ага, к твоему сведению этой выдумкой забит под завязку метрополитен, правительственные здания и все места общего пользования с большим скоплением людей. Эти штуки — местный аналог камер слежения.
— Ты мог бы мне просто об этом рассказать. Необязательно было устраивать этот цирк.
— А ты бы поверил? — по моему лицу с легкостью можно понять ответ и данный факт не ускользает от внимания лидера Ёкайдо. — Вот то-то и оно. Да и чего греха таить, было весело за тобой наблюдать. Я даже сделал несколько фоток на память.