Подросток Ашим
Шрифт:
— Совсем дурной? Уже орёшь по ночам?
Назавтра Хич не пришёл на занятия. И послезавтра не пришёл. На химии Мария Андреевна объявила, что мама Лёши Михайлова звонила в школу, сказала, что он заболел.
— Нам будет не хватать его. Кто станет нас веселить? — посетовал со своего места Катушкин.
А Иванов хохотнул:
— Иди, навести заболевшего товарища!
Но остальным было не до веселья. Отчётные контрольные на носу.
А Мишке всё равно надо было следить за форумом — хочешь, не хочешь ли. Дня два назад
Ему писали:
«Расслабься, Юджин, никто на тебя не нападает».
«Меньше играй по ночам, чтобы монстры тебе не мерещились».
«А познакомишь со своей девушкой?»
Юджин отнекивался: «Она с нами не учится».
«Она пещерная, — писал Биба. — Юджин сам сказал, что у него пещерная первобытная (?) девушка!» (Это же прямая речь Бибы, он может так сказать).
«А твоей девушкой, Иванов, и пещерная стать не захочет!» — поддевала Бибу Алая Роза.
И он отвечал: «А что это я — Иванов? Я Катушкин. Эй, Буба, она меня тобой обзывает!»
Почти про всех пользователей уже было известно, кто из них кто в реальности. Только Бубу и Бибу легко было спутать, они были похожи между собой, как были похожи Иванов и Катушкин.
«Она пишет, что у меня девушки не будет? — негодовал Иванов-Буба. — А я же вообще молчал!»
И дальше он писал: «Ты, Суркова, посмотри в зеркало, Алая Роза. Сурепка прыщавая!»
«А вы в нашем классе как две обезьяны! — отбивалась от обоих Суркова. — Заходишь как будто не в лицей, а в обезьяний питомник!»
Мишке пора было вмешаться. У Бибы было уже два предупреждения, надо было его удалять. У Розы с Бубой, значит, будет теперь по одному. Странно, что Юджин не написал ничего в защиту Сурковой, а ведь она вступилась за его девушку. При этом он был здесь, на сайте.
Кто такой Юджин, никто до сих пор не вычислил. Всем подряд он говорил, что учится в параллельном, и было не ясно, что это за параллельный класс. Его уже спрашивали: «Может, ты из параллельной реальности?»
Не ясно было ничего и про Мойру. Но с этим уже все примирились. Не хочет человек общаться — ну и не надо.
И тут появилась запись от Юджина:
«Моя девушка — Мойра».
И следом:
«Та, которая Майракпак!» — видать, чтоб никто уж не сомневался.
«И ты её держишь в пещере? Поэтому её нет с нами на форуме?» — хотел написать Биба, но понял, что уже заблокирован, вот в эту секунду. Он только чужое теперь читать может. Но Юджину уже написал кто-то другой, что он врёт. А Мишка подумал: «Почему бы нет? Юджин умный и Майракпак умная». Он только спросил: «У неё всё в порядке? Она не появляется потому, что сама не хочет?»
Что-то спрашивали у Юджина и на другой день — те, кто вечера не выходил на форум. Центурион брался разбирать его стихотворение, писал,
У Юджина вообще проблема была — чтобы писать складно, ему нужны были слова, каких на самом деле нет, а если брать те, что есть в языке — то складно не получается.
На третий день Юджину писали:
«Куда ты делся?»
«Вы что, вместе теперь в пещере, с Мойрой? У вас там, что, Интернета нет?»
Юджин не появлялся. Зато на форуме вдруг снова объявилась Снежинка. Она прислала Мишке личное сообщение:
«Я знаю твой секрет».
Мишка чуть не написал сразу: «Какой?». А потом спохватился, подумал — нет, не было у него никакого секрета. Это просто были девчачьи глупости, такие ухищрения — чтобы он ей ответил. Глядишь, так и завяжется разговор.
Назавтра Снежинка снова ему написала:
«Кирке скоро запретят встречаться с тобой».
Мишка стёр сообщение, и тут же пришло новое:
«Потому что ты бедный и у вас много детей».
«Кирин отец раньше был тоже бедный и мыл машины, — ответил тогда Мишка. — И её мама с папой говорят, что я перспективный».
Это была чистая правда, Кирка рассказывала, как мама хвалит её: умница, умеешь выбирать парней! Не красавчика выбрала и не богатого сынка, а того, что далеко пойдёт. «Куда я — далеко пойду?» — спрашивал Мишка, и Кирка махала рукой — не всё ли равно, главное, что её родители нормально к нему относятся! Правда, папа как-то раз сказал: «Странно, никак не вычислю, что там за семья. Город небольшой, и мальчишка талантливый, таких раз-два и обчёлся…»
Мишка перебил: «Так ведь у меня отца нет! А то бы твой папа его знал. Он очень умный был, я в него. Мамка — не такая умная, а отец — если бы он не умер…»
«А ещё ты всем наврал про своего отца», — написала ему Снежинка.
Мишка оторопел. Почему он — наврал? Что, эта Снежинка знает что-то про его отца, чего он сам не знает?
Снежинку он не мог вычислить. Она и не появлялась на общем форуме. А в школе ничем себя не выдавала. Но, выходит, она что-то знает о его отце, который всегда был для него загадкой?
Мишка не знал, как спросить. «А что не так было с моим отцом?», «А что ты про него знаешь?» «Откуда ты могла знать моего отца?» Он резко сжал мышку — а потом расслабил пальцы, вздохнул. Ещё чего. Не будет он ничего писать этой Снежинке. С ума сойти — он чуть не стал с ней обсуждать отца!
И про Кирку он с ней говорить не станет.
Мишка удалил всю переписку и заблокировал Снежинку. Теперь её здесь не будет, всё. Он постарался улыбнуться. Но ему было всё ещё не по себе оттого, что она заговорила с ним о его отце. Мама всегда медлила, прежде чем произнести: «Твой папа», а вспоминала она его чуть ли не каждый день. «Папа любил суп с чесноком. У папы гуманитарные предметы легче шли, чем у тебя. У тебя волосы мягкие — папины. Блондин ты мой. И нос у тебя тоже папин. Вроде бы, мой, горбатый, — это доминантный признак, а вот гляди-ка ты…»