Подруга по контракту
Шрифт:
Пока мы шли к машине, я почти выдохлась. Оказывается, изображать родню — это совсем непросто. Мускулы моего непривычного к притворству лица стало сводить от неестественной радости, а голос затрепетал от напряжения. Возможно, мне еще было так трудно, потому что Павел даже не пытался подыгрывать. Он то и дело зыркал на меня так, будто я должна ему денег, и, кажется, обреченно вздыхал.
Сев в авто, Виола тут же включила плеер, воткнула в уши наушники. Музыка в них играла так громко, что даже через дверь я
— По-моему, тебе стоит быть приветливей.
— С чего это? — еле слышно спросил он.
— Еще десять минут с таким лицом — и твоя дочь догадается, что мы разыгрываем перед ней спектакль.
— Не догадается, — ухмыльнулся в ответ Павел. — Она знает, что я всегда не рад гостям. Особенно незваным.
— А меня не звали? — удивилась я.
— Конечно! Ты — седьмая вода на киселе, свалилась как снег на голову, воспользовались моей добротой.
— А другую легенду вы с Георгием не могли придумать?
— Не могли, — отрезал он, а потом кивнул в сторону заднего сиденья. — Садись в машину.
10
Когда авто Павла вырулило с парковки, я тут же вошла в образ впервые вырвавшейся к морю сибирячки. Закрутила головой и почти завизжала от счастья:
— Боже мой, сколько пальм! Прямо как в кино про Италию.
Вот только Виола не обратила на мою игру никакого внимания. Она закрыла глаза и, кажется, полностью погрузилась в музыку, льющуюся из наушников. Мрачную такую музыку, тревожную.
Я вздохнула. И что мне делать? Уткнуться в окно или попробовать побеседовать с Павлом?
Тот выглядел задумчивым и хмурым. Его сердитое лицо на уровне инстинктов вызывало у меня странное волнение и неприязнь. Однако немного поразмыслив, я их пересилила и подалась вперед:
— Тебе не кажется, что твоя дочь может оглохнуть от такой громкой музыки?
Павел угрюмо покосился на меня через зеркальце заднего вида:
— Виола плохо переносит поездки на машине. Музыка помогает ей немного расслабиться.
— Ты уверен? То-то она бледная такая, — в моем голосе прорезался сарказм. — Явно от расслабленности.
Каюсь, мне до жути хотелось его поддеть. И удалось. Павел послал мне через зеркальце очередной испепеляющий взгляд. Я ухмыльнулась:
— Кажется, кто-то игнорирует проблемы?
— Мне тоже много чего кажется, — процедил он. — Например, то, что кто-то слишком много разговаривает. Только приехала — а уже утомляешь.
— Хамло! — шепотом констатировала я, а потом повернулась к Виоле.
В ее лице и правда не было ни кровинки. Повинуясь странному импульсу, я вынула из уха девчонки один из наушников
— Ого! — почти искренне восхитилась я, растягивая губы в широкой улыбке. — Крутая песня! Кто поет?
Она на автомате назвала мне имя.
— Надо запомнить! — хмыкнула я и сделала пару танцевальных движений. — Мне нравится.
Потом я деловито притянула к себе плеер, защелкала кнопками:
— А веселенькое что-нибудь есть?
Виола покосилась на отца. «Что происходит вообще?» — вопрошали ее ошалелые глаза. Павел пожал плечами.
Так-так, что тут у нас? Я дотыкала до знакомой песни Сергея Лазарева и на радостях даже чуть подскочила на сиденье:
— О, Сережка! Класс! Я от него тащусь.
Новая мелодия и правда подняла мне настроение. Я снова начала пританцовывать, а когда Сергей запел, принялась с огромным энтузиазмом ему подпевать.
В школьные годы я пару месяцев ходила на вокал. Многого мне это не дало, но я умею довольствоваться малым. В конце концов, в искусстве главное — эмоции. А их у меня всегда было хоть отбавляй!
— Твоя любовь — это так красиво! — от души голосила я, а Павел таращился на меня как на восьмое чудо света. Я весело толкнула Виолу плечом:
— А ты чего не подпеваешь? Убойная же песня!
«Племяшка» покачала головой. И хоть она так и выглядела пристукнутой мешком, щеки у нее порозовели.
Допев с Лазаревым его крутой хит, я нашла в плейлисте песню Билана и включила ее. Тут я решила немного сменить тактику, чтобы моя зрительница не заскучала. Я стала кривляться. Совсем чуть-чуть, но так, чтобы довести эмоции до смешного.
— Ты мой океан, — пела я и делала глаза побитой собаки. — Моя невыносимая…
Артистический кружок тоже имелся в моей бурной биографии. Туда я ходила чуть дольше, чем на вокал, и мои друзья утверждали, что не зря.
Губы Виолы тронула слабая улыбка. Я тут же схватила девчонку за руку и увлекла в свои незамысловатые покачивания в такт мелодии.
И вот когда у нас почти наметился контакт, мой «братец» немедленно все сломал.
— Приехали, девочки! — буркнул он, отстегивая ремень. — Останавливайте свою дискотеку.
Как будто не мог подождать, пока песня закончится!
Я огляделась. Машина стояла перед автоматическими воротами, которые медленно поднимались. За воротами виднелся целый букет из пальм, а за ним — симпатичный двухэтажный дом.
— Это ваш? — удивилась я. — Я думала, у вас что-то побольше.
— Разве ты не видела фото? — в глазах Виолы мелькнуло недоумение, а во взгляде Павла — угроза.
— Э… Видела, конечно, — поспешила оправдаться я. — Просто на снимках дом показался мне настоящим дворцом.