Подруга волка
Шрифт:
Пульс его забился учащеннее, когда он представил себя снимающим с нее одежду, как кожицу с восхитительного фрукта. Индиго — необычное сочетание невинности и чувственности, страха и неустрашимой отваги.
Не желая дальше длить ее агонию, он еще сильнее сжал пальцы у нее на шее и наклонился к ней. Ее запах, сочетание цветов шиповника и свежевымытой кожи, одурманивающе подействовал на него. Он склонил голову и нежно провел губами по ее волосам. Такое совершенство, и все это принадлежит ему. Неужели он на самом деле внутренне сопротивлялся, когда делал предложение жениться на ней.
Он услышал,
Она изогнулась дугой, как натянутый лук, натянутый так туго, что он боялся порвать его, если он усилит объятия. Он не слышал ее дыхания. Но зато он слышал биение ее сердца — дикий стук, красноречиво свидетельствовавший об ужасе, охватившем ее. Джейк застыл. Это было нечто большее, чем трепет девушки, он был в этом уверен. Не то чтобы он был большим знатоком по части девушек. Может быть, все девушки реагировали подобным образом, когда впервые имели дело с мужчиной. Он опустил руку ей на спину, охваченный приступом вины после того, как ощутил в кончиках своих пальцев бешеное биение ее пульса.
— Индиго… — не зная, что именно он хотел сказать, что он мог сказать, он просто держал ее в своих объятиях.
— Ч-что?
Звук ее дрожащего голоса заставил его почувствовать ее боль. Эта чертова гордость команчи. Если она действительно настолько напугана, то почему бы ей просто не сказать об этом? Не стал бы он от этого хуже о ней думать. Может быть, это было последствие ее печального опыта с Брэндоном и его друзьями? Что эти негодяи сделали?
Он резко выпрямился. Потеряв равновесие, она всем телом прижалась к нему, все еще хватаясь за его рубашку. Джейк взял в руки ее маленькое личико.
— Индиго… — мягко проведя большими пальцами по ее скулам, сказал он, — милая, я вовсе не собираюсь делать тебе больно.
Он еще не успел договорить эти слова, как понял, что они не соответствовали действительности; он сделает ей больно в этот первый раз.
— В всяком случае, я постараюсь не делать этого. То, как прозвучали эти слова, заставило его сморщиться.
Ну почему всегда, когда ему хотелось сказать что-то важное, он все портил? Она ничего не ответила, да слова ничего и не значили. Тот ужас, который он видел в ее широко распахнутых голубых глазах, вызывал в нем желание дать самому себе хорошенькую выволочку.
Глубоко вздохнув, он сказал:
— .Хочешь, немного поговорим?
— Поговорим? — заморгала она.
Джейк чуть не рассмеялся, увидев на ее лице подобное недоверие.
— Ну конечно, поговорим. Ведь у нас с тобой не было для этого достаточно времени.
— Хорошо. А о чем?
— Хм… — он отодвинул ее от себя, а потом не отпускал, пока не удостоверился, что она не потеряет равновесия. — Может быть, о погоде?
Она ответила на его слова смешком, в котором было больше истеричности, чем веселья.
Джейк пытался судорожно сообразить,
— А не найдется ли здесь у твоей тетушки Эми каких-нибудь игр?
— И-игр?
— Ну там, карты, кости.
Он перевернул носком ботинка полено в камине, потом взглянул на нее.
— Мне еще что-то совсем не хочется в постель. А тебе?
Он чуть не рассмеялся, увидев ее плохо скрытое облегчение. Это было бы роковой ошибкой. Она могла подумать, что он смеется над ней, а этого ему совсем не хотелось.
— Н-нет! Я нисколечко не устала.
Он видел, как она изо всех сил старается собрать воедино остатки своего самообладания.
— Игра? — ее глаза загорелись радостным огнем. — А как вы насчет шашек?
Джейк уже несколько лет не играл в шашки, да и сама игра никогда особенно ему не нравилась.
— Тащи их сюда.
Она со всех ног бросилась на их поиски. Джейк притащил из кухни два стула с прямыми спинками и поставил их перед столом. Когда она появилась из холла с шашечной доской в руках, он передвинул фонарь, чтобы освободить место для игры. Усевшись на стул, он наблюдал, как она расставляет шашки.
— Какие вы выбираете, — красные или черные? — спросила она.
— Красные.
«Как символ невостребованной страсти», — подумал он про себя.
Она уселась на краешке стула и тщательно расставила шашки. Руки ее тряслись. Джейк смотрел на нее, и в душе у него поднималось чувство нежности.
— Ходите вы первый, — предложила она.
Он начал ходить с красной шашки, решив сконцентрироваться на игре, хотя бы ради нее. Прошло тридцать минут, и она полностью разгромила его. Съев его последнюю шашку, она подняла на него огромные голубые глаза и сказала с явно прозвучавшей надеждой:
— Играем до двух побед из трех игр? Подавив смешок, он сказал:
— Думаю, ты не будешь возражать, если мы сделаем игру поинтереснее, поставив по маленькой?
— У меня нет денег.
— Ну, можно делать и другие ставки. — Он хотел предложить, чтобы побежденный расплачивался поцелуем, но, заметив ее настороженное выражение лица, добавил:
— Победителю будет подаваться кофе в постель в течение недели.
— Но я не пью кофе.
— Тогда для тебя — горячее какао, а для меня — кофе.
— Вам ходить.
Он смирился с мыслью о предстоящей длинной ночи. Она нервничала так, как будто чувствовала себя мышкой в наполненной кошками комнате, что, естественно, не способствовало поддержанию разговора. Чтобы хоть как-то подогреть свой интерес к игре, он представил себе, что тот, кто проигрывает, должен расплачиваться какой-нибудь деталью туалета — на усмотрение победителя. Поразмыслив, он решил, что сначала он снимет с нее блузку. Помня их первую встречу и то, как она выглядела в промокшей одежде, ему было не трудно вообразить, как она выглядела оголенная по пояс. Его умение играть в шашки внезапно претерпело сильное изменение в лучшую сторону, и ему удалось выиграть в двух последних партиях.