Подрывник будущего. «Русские бессмертны!»
Шрифт:
На сей раз движок джипа отозвался мощным урчанием. Немного отпускаю педаль газа, двигаю плечами, пытаясь освободить хоть чуть-чуть места.
– Джанни, сдай немного назад, ты его совсем задавил.
Вот, так свободнее.
– Мут, врубай первую!
В прошлой жизни я за рулем сидел, батя вождению учил. Конечно, джип – не «Газель», да и времени прошло много, но сцепление отжимаю нормально, мягко трогаясь с места. Разворот, выезжаю на засыпанную гравием дорогу, идущую вдоль окружающих трубопровод минных полей. Нам сейчас на самый дальний
– Вторую, парень!
Офигеть! Меня здесь так еще никто не называл. Моретти реально доволен.
Сцепление, рычаг… хорошая коробка передач, входит легко. «Лендровер» ощутимо разгоняется.
Поразительное дело – пока рулю спокойно.
– Третью! Мут, жми!
Вот на третьей, набрав верных сорок километров в час, почувствовал себя немного неуверенно: машину водит влево-вправо.
– Четвертую!
Вцепившись в руль, отрицательно кручу головой.
– Давай, засранец, врубай! Кончай трусить!
Ну, как хотите.
На шестидесяти виляние джипа стало ощутимым, но на ликование темпераментного итальянца это не повлияло:
– Йя-а-ху-у-у! Заработало!
Его поддерживает Петрофф:
– Хей-хей-хей! Пари!
Интересно, что думают капрал и пулеметчик? Но повернуться и глянуть назад просто боюсь. Машину не чувствую совершенно. Понемногу сбрасываю скорость до тридцати миль в час, так вроде полегче.
– Итак, капрал, мы выиграли?
– Пусть везет дальше, расстояние не оговаривалось.
– Мне что, все время теперь стоять? Обед растрясу!
– Потерпишь. Твоя идея, тебе и страдать.
– Тогда готовьтесь, бойцы, газану – не обижайтесь.
– Только попробуй пернуть! Мину в задницу зафигачу!
Под веселую перепалку солдат рулю, приноравливаясь к не самой ровной дороге.
В обе стороны от нефтегазопровода чистое поле на верных четыреста метров. Минное еще при прокладке труб щедро залили какой-то могучей химией, там не растет вообще ничего, а после любых работ на полосе положено мыть руки и лицо. Правило обязательное, за нарушение положено неслабое наказание. Но Шарк частенько им пренебрегает, садится обедать, не вымыв руки, и имеет все шансы доиграться. Не знаю, что хуже: шокер или отравление?
Интересно, рабов тут лечат? По идее, ценных – да. Но вряд ли нежно.
Вдоль дороги кое-где попадаются пожухлая трава и высохшие стебли сорняков. Здесь обработка выполняется каждой весной чем-то вроде «раундапа», но посильнее, к грузовикам цепляют специальную колесную установку с длинными фермами-распылителям, в кузове закрепляют бак с гербицидом, а рабы-операторы на прицепе надевают особые защитные костюмы. Кстати, это уже знакомые мне надзиратели, они же дворники и уборщики служебных и жилых помещений.
Справа, метрах в ста от дороги, начинается обычная южная лесостепь. Рощи, заросли кустарника, равнины, в общем, красивый летний пейзаж.
Рулю, ощущая затылком грудь навалившегося на сиденье Моретти, и в который раз возвращаюсь мыслями к больной
Их нет. Баек, рассказываемых другу другу наемниками, – навалом. Воспоминаний о не очень давних диверсионной войне и индивидуальном терроре – больше чем достаточно. А партизан нет. Выбили, уничтожили в результате грамотно проведенных войсковых операций, активно применяя роботизированные танки и беспилотники. Как я понял, вблизи нефтегазопровода вообще нет жилых городов, нет и вредных, использующих рабский труд производств, полное безлюдье. Иногда в поисках пропитания забредают стаи диких, но их легко засекают контролирующие территорию спутники корпорации «Шелл». Судя по словам военных, пролет космических аппаратов четыре раза в сутки.
Одна из крупных баз Подполья располагалась милях в ста к востоку, в небольшом городке. Партизаны хорошо укрепились, были неплохо вооружены. Решив не рисковать войсками в опасных уличных боях, командование «миротворческого» корпуса отдало приказ залить город боевыми отравляющими веществами. Химия действует до сих пор. Как оказалось, регулярно мотающиеся «на мародерку» наемники обходят это место стороной и рассказывают об усеявших подъезды и подвалы костях животных и людей, постоянно дополняющихся свежими трупами. Даже дикие не рискуют забредать в эти места.
Казалось бы, что мешает при таком уровне техники и вооружения покончить и с действительно порядком одичавшими местными жителями? Полного ответа пока нет, но думаю, что погибшая страна все еще является привычным источником рабской силы.
– Что так тихо, Мут? Кончай тащиться, как на похоронах! Наддай!
Даю газу так, что Моретти отбрасывает назад, а движок, почуяв «исчезновение» оператора, замолкает.
Даванув сцепление, автоматически перекидываю рычаг на нейтраль, осторожно притормаживаю и совсем останавливаю катящуюся по инерции машину. Наверное, сейчас влетит.
Но итальянец полон восторга:
– Во, даже сам правильно затормозил, без напоминаний. Капрал, признай: ты проиграл!
Военный примирительно поднимает руки:
– Согласен. Пари выиграно честно. Только это, Джанни, тебе не поможет – он же не будет рулить всю дорогу, да и стоять запаришься, поэтому побаловаться винцом тебе все равно не удастся.
– Это мы еще посмотрим. Джанни Моретти умеет находить выход из любых положений!
Мысленно добавляю незыблемое: «Мафия бессмертна», – и выхожу из машины, уступая место водителю.
Судя по разметке на трубах, ехать нам осталось еще миль сорок.
Я думал, что дело так и кончится выигранным пари и щедро отсыпанными получившими развлечение бойцами сухпайными конфетами, но оказался неправ.
Через день, после обеда во взвод прибыли Моретти и наш капрал:
– Мут, тебе понравилось вести машину?
«Да».
– Еще хочешь?
Ну и тупой вопрос! Конечно!
«Да».
– Идем к доку. И по дороге хорошо подумай, что ему напишешь на своем планшете, чтобы тебе дали допуск к машине.