Подрывник будущего. «Русские бессмертны!»
Шрифт:
Бросив трубку, капитан наемников поворачивается ко мне:
– Ты еще не оделся?
Преодолевая боль, кое-как натягиваю штаны и берцы.
Берусь за уже прилипшую к ранам простыню.
– Стой. Пойдешь так. Сейчас в санчасть. Потом во взвод. Понял?
«Да».
Критически осмотрев работу, парень подвел итог:
– Пока сойдет, но сегодня днем придешь еще раз. Если не повторить обработку, может загноиться. Наверняка загноится.
Глянув мне в глаза, он явно хотел что-то добавить, но передумал:
– М-да…
Простыня в кровавых пятнах осталась на стерильно чистом полу. Моя камуфлированная футболка у капитанши дома. Придется идти как есть, в полосах белого пластыря на голом торсе.
Почему-то территорию базы по ночам не патрулируют. Странно. Совсем не так, как в фильмах. Впрочем, это были фильмы моего мира.
Тихо открыв калитку, прохожу в дом. Кое-как умылся, но прохладная вода не помогла очистить заляпанную грязью душу. Мне стыдно глянуть в зеркало.
Сегодня спать на спине. Животные и должны спать на спине, Артем.
Лежу и смотрю в темный потолок, вспоминая свой мир. Странные ассоциации овладевают сознанием.
Там я работал на врагов своей страны, прикрывающихся правозащитной вывеской. Работал старательно и творчески, оправдывая труд деньгами. Здесь враги не нуждаются в вывесках и в деньгах для побежденных. Они выиграли войну, и теперь я снова на них работаю. За еду и право существовать с рабским ошейником на шее.
Там мечтал об элитной, вызывающей уважение окружающих специальности. Что же, она получена. Таких, как я, – единицы. Это знают даже мины.
Любовь женщины… Хотел Ди? Чем хуже мэм капитан? Умелая, жесткая, изощренная… Она то, что ты заслужил, Артем. Теперь ты знаешь, чему может научить молодого симпатичного парня страстная опытная женщина.
Все желания исполнены. Даже привычка помалкивать нашла свое отражение. «Мут». Немой.
Когда высказываешь желания Богу, не забывай, что их может услышать дьявол. Наверное, у него для волонтеров есть персональный Ад. Легко поверить, ведь я в нем.
Последняя мысль вызвала горький бесшумный смешок. Это смешно… ужасно, нечеловечески смешно.
Задыхаясь, всхлипывая без слез, я трясся в конвульсиях истерического смеха, поддаваясь нахлынувшему безумию все больше и больше.
Не знаю, чем бы это закончилось. Скорее всего, пулей солдата. Здесь сумасшедших не держат.
Но…
– Мут! Мут!!
Откуда-то появившийся Шарк сначала тряс за плечи, а потом залепил две смачные пощечины, оборвав почти бесшумный безумный смех.
– Мут, не надо!
Поддерживая голову, Чиф поит холодной водой. Зубы стучат о край стакана, от пролитого намокают, приятно холодя воспаленную кожу, полосы пластыря.
– Успокоился? Полегче?
Заставляю себя ответить.
«Да».
Я действительно успокаиваюсь. На смену истерике приходит тяжелая усталость, словно свинцовой плитой наваливается все пережитое в этом мире.
Сквозь накатывающееся забытье слышу
– Спи, Мут. Спи…
Я снова в кабинете у врача, и ей совершенно не нравятся опухшие, воспалившиеся, сочащиеся желтоватой сукровицей царапины. Распухшие, изрезанные запястья тоже выглядят дерьмово, наручные часы пришлось оставить в своей комнате. Ассистент уже получил свой нагоняй, теперь леди доктор пребывает в раздумье.
Чувствую себя отвратно… но мне все равно. В душе глубокое равнодушие к боли и своему будущему. Будь что будет.
Открывается дверь, входит капитанша. Привычно встаю. Не очень быстро и покривившись от резанувшей боли. Взгляд женщины проходит сверху вниз по моему торсу и немного меняется. Ей что, стыдно? Не верю.
– По-моему, ты вчера была в ударе, Власта.
– Да, что-то я перестаралась. Гм-м, даже не ожидала.
– Что теперь с ним делать?
– В смысле?
– Если лечить предписанными для животных методами, то уже вечером он сляжет с лихорадкой. В раны занесена инфекция, это точно.
– Сара, его надо вылечить. Мне без разницы, как, но он должен быть здоров, и поскорее.
Докторша с интересом смотрит на подругу:
– Что, так хорош? Кстати, ты прелестно выглядишь.
Капитан фыркает:
– Проспала. Дрыхла, как младенец, вот и выспалась. Относительно хорош… нет, он неплох, но… по-моему, я в первый раз нашла то, что мне действительно подходит.
– Ты серьезно?
– Я похожа на шутника?
– Слушай, но ты и животное…
– Вот именно! Ты себе не представляешь: моя абсолютная власть, молчащее, послушное животное… я чувствовала его каждой клеточкой и управляла, как хотела. И он отвечал! Боялся, желал меня, подчинялся… Мать!.. Я как вспомню, снова возбуждаюсь!
Врач улыбается:
– Нет, дорогая, сейчас он вряд ли доставит тебе удовольствие.
– Вижу, не слепая. Перестаралась. Но оно стоило того.
Капитан переходит на русский:
– Сядь на место, животное.
«Да».
– Как приятно все читать в его глазах и не слышать лживых слов! Ладно, Сара, что там за проблема с лечением?
– Ему нужны препараты из категории «только для граждан».
– Моего указания хватит?
– Вполне.
– Ты его получила.
Немедленно следует указание мне:
– Разувайся и ложись на кушетку.
«Да».
Сара открывает шкаф, извлекает баночки и пузырек с таблетками. Опять оборачивается к Власте:
– Извини, я не спросила: кофе будешь?
– С удовольствием.
– Сейчас.
Выглянув за дверь, врач ставит задачу ассистенту. Через пять минут леди капитан наслаждается чашечкой упоительно пахнущего кофе с молоком и наблюдает за умелой работой подруги. Да, разница в мазях заметна сразу. Эта белая пахнет приятно и несет успокаивающий холод, сразу облегчающий боль.