Подсадной
Шрифт:
– Видал, чё творят? Подумаешь, отлил немного… Ну приспичило, не в штаны же! Парадняки все на замках, а до дома семь верст… Чтоб им так же терпеть… Тебя тоже по беспределу?
– Тоже.
– Такая жизнь, брат.
Кровь стекает по усам и капает на железный пол, словно вода из плохо завернутого крана (группа третья, резус положительный). Еще пять минут едут молча, трясясь и слушая скучные ментовские переговоры по рации. Первый пассажир, судя по выражению лица, не просто слушает, а о чем-то сосредоточенно раздумывает, иногда поглядывая на вновь
Вновь прибывший выглядывает в окошко:
– А где это мы? В центре, что ли? Во, блин… А чего я тут делаю? Ленка убьет… Я ей сказал, на пять минут выскочу… К Сереге… Полный сикейрос!..
На лице траур, словно на гильотину везут. Кровь смешивается с соплями.
– Беда, ой, беда… И выпили-то вроде, как всегда. А Серега ждет, наверное.
Человек в наручниках не отвечает. Мелкий хулиган роняет голову на грудь и страдает, негромко бормоча непристойности, словно верующий молитву. Попутчик, в свою очередь, выглядывает в окошко и тоже начинает страдать, но молча. Расплата близка.
– Слышь, друг. – пострадав, с надеждой шепчет он, – у тебя мобилы нету?
– Что характерно, никогда и не было. На кой она мне?
– Заработать хочешь?
Патлатый тут же оживает. В пьяных глазах пробуждается трезвый интерес. Отвечает тоже шепотом, догадавшись, что базар конфиденциальный:
– Не откажусь. Ленка без получки на порог не пустит. А получка. Нету больше получки. Они не вернут, – кивает на салон «козлика». – А чего надо-то?
– Позвонить кое-кому, когда выпустят.
– Так сам выйди да позвони!
– Не выйти мне пока. Позвонишь – получишь пять штук.
– Оба-на!.. Говно – вопрос! За пять штук баксов хоть Вэвэ в Кремль. В легкую!
– Каких баксов?! Сдурел?! Рублей.
Трудящийся поморщился, словно от родного слова «рубль» пахнуло конским навозом, но все-таки утвердительно кивнул:
– Ладно, валяй. Позвоню.
Пассажир бросает еще один опасливый взгляд в окошечко. Финиш все ближе. Уже виден триколор над зеленой милицейской крышей. Нельзя терять ни секунды.
– Короче, запоминай номер, он простой. – Мужик диктует семизначное число. – Это мобильник. Запомнил?
– Не, нереально. Повтори.
– Тьфу ты! – Он еще раз назвал номер. – Спросишь Пашу. Скажешь, что у меня проблемы.
– Стоп, – резонно перебивает трудящийся, – у кого «меня»?
– У Валеры. Пусть скидывает товар. Срочно. Он знает, о чем базар. Сделаешь?
– Мин-н-нутчку, Валерий. Позвонить не сложно, а как насчет призового фонда? Я плохо понимаю, где смогу получить лавэ. Или мне переведут его на сберкнижку?
– Паша заплатит. Скажи, Валера велел.
– А ежели не заплатит? Я не знаю, что там у вас за варианты, брат, но лишний раз рисковать перед ментовкой не резон. Сам пойми, не мальчик уж. Не, мне не жалко, все сделаю, но… благодарность вперед.
– Хорошо, хорошо. Забейте «стрелку», Паша принесет деньги, после передашь мои слова. Не ссы, не наколем.
– А чего мне
«Козлик» притормаживает, трясется, словно в оргазме, и замирает.
– На выход!
Мелкий хулиган уже не хулиганит. Понимает: чем больше качаешь права, тем дольше будешь париться в застенках. А у хулигана теперь есть благородная и материально выгодная цель. Ради пяти тысяч можно и гордостью поступиться. Покорно проходит в отдел, понурив буйну голову, словно больной на процедуру. Второго арестанта сержанты подхватывают под руки и жестко сопровождают, видимо опасаясь, что он покажет какой-нибудь фокус из арсенала Джеки Чана. В дежурной части его сразу определяют в отдельный кабинет, оборудованный тяжелой дверью с мощными запорами и маленьким окошечком.
– А это что за пельмень? – лениво интересуется дежурный у прибывших коллег, кивая на волосатика с разбитым носом.
– Ссал на улице. Внагляк. Люди ходят, а ему по хер. Болт достал и сливает. Да еще махач устроил, Женьке в челюсть дал. Еле стреножили.
– Ну и на кой он мне здесь нужен с разбитым носом?.. Кровью изойдет, загнется, а мне отвечать!
Опытный дежурный, видимо, уже сталкивался с побочными эффектами демократии и не собирался рисковать погонами из-за всякой швали.
– Андрееич, да ты чего?! – справедливо возмутился получивший в челюсть сержант. – Да ни хрена с ним не случится! А завтра на сутки [1] оформим!
1
На сутки – административный арест на 15 суток.
– Мне одного выговорешника хватило. Тоже вот одного с разбитой губой привезли, а он дуба дал. Сколько раз повторять: сначала научитесь бить, а потом бейте.
Трудящийся, уловив настроение офицера, застонал и завалился на скамейку.
– Во, уже загибается.
– Да он придуривается.
– Короче, везите его в травму, пусть освидетельствуют. Битого не возьму.
– Да мы ж только оттуда, Андрееич! Бензин и так на нуле!
– На трамвае везите. Или сами с ним разбирайтесь.
– Ладно.
Сержант приподнял задержанного за воротник куртки, потом рывком поставил на ноги, прислонил к стене и резко зарядил кулаком в подбрюшье:
– В демократических странах власть уважают, пидор.
Мужик закашлялся, согнулся в поясе и эффектно, как в блокбастерах, рухнул на пыльный пол.
– Да не здесь, не здесь! Сдурели?! – справедливо возмутился дежурный. – За гараж тащите! И без последствий. У меня.
Сторонники демократии, не дожидаясь, когда упавший предмет надумает подняться, умеючи подхватили его под руки и поставили на ноги. За гараж так за гараж. Там тихо, уютно, комфортно. Расстреливай – никто не услышит. И никаких формальностей и протоколов. Все для клиента!