Подсадных уток убивают
Шрифт:
Но офицеры молчали. Такое молчание Фенин расценил как нежелание проявлять инициативу.
– Вы все люди с опытом милицейской работы, – проговорил он требовательно, обводя хмурым взглядом присутствующих.
И тут за всех положение решил спасти полковник Саморядов.
– Товарищ генерал, – заговорил он уважительно, чем сразу расположил к себе внимание Фенина. – Может, это серийный маньяк? Давайте попробуем выпустить подсадную утку. Выберем кого-нибудь из молодых сотрудниц, нарядим под проститутку, и пусть вечерком походит.
Про Гагана генерал Фенин не помнил. Более того, он даже не слышал про этого маньяка, потому что в то время работал на Сахалине заместителем начальника краевого управления по надзору. Но не станешь же об этом всем рассказывать. И ставить себя в неловкое положение не хотелось, это могло ударить по авторитету, и Фенин, откашлявшись в кулак, негромко сказал:
– Ну как же, помню.
Тут вмешался капитан Сонин:
– Разрешите, я спрошу у полковника, откуда у него такая уверенность, что преступник убивает проституток. Мотивировка убийств еще не выяснена до конца.
– Подождите, капитан, – резко осек Сонина генерал.
Саморядов, заметив расположение генерала к себе, слащаво улыбнулся.
– А чего тут выяснять, тянуть время? И так ясно – все убитые занимались проституцией.
– Ваше заключение по поводу проституции не имеет подтверждения. Ведь это не установлено следствием, – возразил Сонин, в глубине души понимая, что изменить он уже ничего не сможет, и скорее всего генерала удовлетворит предложение болвана Саморядова.
Саморядов был самолюбив до невозможного. Уступить сейчас капитану Сонину – значит, оказаться на несколько ступеней ниже.
– Зато установлено, что всех убитых преступник сажал в машину, отвозил в лесную полосу по Горьковскому шоссе и душил там. А какая нормальная женщина сядет к незнакомому человеку в машину? – Саморядов посмотрел на офицеров.
– А может, он таксист, – высказал свое предположение криминалист-эксперт.
– Может, – согласился Саморядов и немного сник.
– Журналистку эту, Лапину, он вообще убил днем, – проговорил Сонин, рассчитывая на поддержку эксперта.
– Вообще-то насчет таксиста хорошая мысль, – сказал кто-то.
– Такое вполне может быть, – согласился и майор Редькин. – Сажает женщин в машину, отвозит и убивает. Странная личность.
Генерал Фенин уставился на Редькина, и майор понял, что должен объясниться:
– Я имею в виду, убивает специфично, душит руками. Чистоплюй. Не терпит, наверное, крови. Такие психопаты встречаются.
– Суть от этого не меняется, а страдают во всех случаях люди, – нахмурившись, сказал генерал и обратился непосредственно к Саморядову: – Не отвлекайтесь, Николай Иванович. Так что вы говорили про подсадную?
– Ну я говорю, пусть он,
– Товарищ генерал, я возражаю, – взволнованно заговорил Сонин. Он догадался, кого подставляет Саморядов, – лейтенанта Ларису Челядник. Это будет непростительной ошибкой для всего управления. – Челядник работает в милиции всего полгода, – попробовал возразить Сонин, но генерал довольно резко остановил его:
– Подождите, капитан! Что вы все лезете? Полгода, год! Хорошо, что полгода. Значит, еще не примелькалась. Вы лучше послушайте, что советует опытный товарищ, если уж у самого не хватает ума выловить убийцу. Саморядов говорит дело.
Сонин глянул на Саморядова. Тот сиял от счастья. Сам начальник управления, генерал, назвал его опытным сотрудником.
«Дурак надутый!» – позлорадствовал Сонин.
– Мы подвергаем неподготовленную сотрудницу огромному риску, – не унимался Сонин, но генерал его теперь не слушал.
Кто-то сзади потянул капитана за полу пиджака, и он плюхнулся на свой стул, буркнув уже сидя:
– Я не могу гарантировать ей безопасность. Если полковник Саморядов может…
Саморядов не дал ему договорить, поспешив заверить генерала:
– Я лично займусь ее подготовкой, товарищ генерал. Проинструктирую, как надо.
Среди офицеров кто-то засмеялся, но это Саморядова не смутило.
– Хорошо, – сказал генерал одобрительно. – Займитесь, и как можно быстрей. Тянуть уже нет времени. Я лично беру дело под контроль. За Челядник отвечаете вы, – обратился он к Саморядову.
– Есть, – ответил полковник Саморядов, но глаза его потускнели. Отвечать ему ни за кого не хотелось.
А Сонин на все махнул рукой. «Ну и пусть, – думал он с обидой, одновременно чувствуя облегчение. – Пусть он ее готовит. Получится все – хвала ему. А если все обернется трагедией для Челядник, пусть это будет на совести Саморядова и индюка генерала. Сидит, надулся, как пузырь. Молодую девчонку подставляют».
К новенькой, лейтенанту Ларисе Челядник, капитан Сонин испытывал симпатию. Старательная, добрая девушка. Даже жалел, что она пошла работать в милицию, испортится.
– Тут ведь столько грязи всякой, – сказал он ей как-то, надеясь, может, она одумается, пока не поздно. Все-таки в милиции работа не для женщин, что бы ни говорили, ни писали наши писатели-детективы. Тут нужны жесткость, сила и чисто мужская выдержка. Уж про риск Сонин говорить ничего не стал. Рисковать приходится на каждом шагу, особенно в наше смутное время, когда преступный элемент обнаглел до предела и убийство мента для них – святое дело. Только авторитета придаст.
Но Ларису убедить ему не удалось.