Подселенцы
Шрифт:
Еще немного и девушка вывалилась на свободный участок земли. Она упала на колени, отшатнулась от последних потянувшихся за ней щупалец и проползла на карачках пару метров, не в силах стразу подняться на ноги.
Перед ней стоял большой дом, чем-то походя на мрачный каменный замок. Узкие высокие окна находились слишком высоко, а входа она вообще не заметила. Обходя его по кругу вдоль серой неприступной стены, она поняла, что ей явно не нужно прорываться внутрь.
— Это всего лишь сон, — сказала себе Адель. Жуткий и неприятный, но она отчего-то не могла дать себе приказ проснуться. Обычно это можно сделать, если понимаешь, что спишь,
За домом располагался парк с аллеями для прогулок и цветущими кустами сирени, которые совсем не давали запаха. В глубине стояло могучее дерево, которое невысоко над землей разделялось на множество толстых стволов. Оттуда раздавался негромкий детский плач.
Адель поспешила туда с уверенностью, что этого ребенка ей и надо найти. Обошла дерево кругом, но так никого и не увидела. Плач слышался то громче, то тише. Он забралась на дерево в небольшое углубление, от которого разбегались в стороны стволы из общего комля, и попыталась подняться по одному из них выше. Но тут с земли поднялась человеческая фигура, сотканная, казалось, лишь из мрака и тусклых сполохов света. Тем не менее, это был человек. Он потянулся к Адель, но так и не дотронулся до ее руки.
— Не надо, дедушка! — раздался хнычущий детский голосок. Плач начал удаляться от дерева, и Адель спрыгнула вниз, не смотря на бесплотную тень, пытающуюся остановить ее. Проигнорировав ее немой окрик, девушка побежала вперед на звук, но с размаху врезалась во что-то твердое, тут же разлетевшееся на куски. Она снова упала на землю, чувствуя во всем теле сильную острую боль, как от сотни иголок или маленьких вонзившихся в кожу осколков стекла. На своих ладонях она увидела кровь, хотя порезов не было. Она стекала из левого плеча. Там на рубашке было темное мокрое пятно. Адель отогнула воротник, но не поняла, что это могла быть за рана, кровь как будто просачивалась сквозь неповрежденную кожу, текла вниз по руке и капала с пальцев. — Не надо, дедушка! — повторил голосок. — Перестань!
Адель подняла голову, озираясь вокруг. Чувство, что она ищет этого ребенка, усилилось.
Поднявшись на ноги, она снова пошла вперед, уже медленнее, боясь наткнуться на очередную невидимую преграду. Протянутая вперед правая рука то и дело ударялась обо что-то, но оно сразу же ускользало, отодвигалось в сторону, освобождая дорогу. Левая рука безжизненно повисла, хотя боли больше не было.
Адель двигалась к большому каменному кругу на поле. Последний раз детский возглас раздался с его стороны. На кругу стояли люди в черных балахонах с большими надвинутыми на лица капюшонами. Они обступили что-то высокое, похожее на столб.
Казалось, что круг находится одновременно и далеко, и близко. Так далеко, что нельзя разглядеть детали, так близко, что она добралась до него за считанные секунды. Она подошла, вклинившись в неплотно стоящую толпу и разглядела, наконец, что именно было прикручено к столбу. Высохшее тело женщины с неузнаваемыми уже чертами лица, в ветхом платье, залитом темной кровью из поврежденного левого плеча. Адель отступила назад, словно увидев свое будущее.
— Дедушка, что с мамой? — спросил голосок позади нее.
Адель повернулась, но там снова никого не было. Ее с головой накрыло отчаяние. Невидимый ребенок был совсем близко, но найти его было невозможно. Времени не осталось.
Внутри каменного круга тем временем осталось всего две безликие фигуры.
Адель очнулась на полу кухни. Прячась от ночных призраков, она во сне каким-то образом заползла под стол, но утренний свет добрался до нее и там, мягко вынуждая открыть глаза. Приподнявшись над полом, она изумилась, как это она так вырубилась, едва успев проглотить таблетку. Единственное объяснение — она уже спала, когда пришла сюда. Однако сон этот был чудовищно реален. На всякий случай, прямо из своего укрытия она огляделась в поисках кровожадных растений, но по всей очевидности кухня освободилась от захватчиков и при этом не пострадала.
Выползая из-под стола, она вспомнила и другие фрагменты своего видения. Бросилась обратно в спальню, чтобы записать их по горячим следам. Как ни странно детали не ускользали и не таяли, сидели в голове, пролистывались туда и обратно как реальные воспоминания.
Они были сумбурны, как бывает во сне, но Адель все же решила, что они могли иметь какую-то тонкую связь с реальностью. Обдумывая эту мысль, она походила по комнате, случайно встретившись взглядом со своим отражением в зеркале. Только там у нее были черные прямые волосы, злые глубоко запавшие глаза и болезненная бледная кожа. Левое плечо все также было замызгано кровью. Забывшись, Адель не сразу поняла, что видит не то, что должна. Это было не ее лицо, а лицо мертвой дочери Бенедикта Олкиндера — той, которую она рисовала, той, что погибла в момент его безумного нападения на собственную семью. Адель не сразу смогла расцепить эти два образа — свой и ее, спокойно глядя на чужое отражение.
— Где же может быть мой ребенок? — задумчиво спросила она саму себя. — Как ее найти, если она стала невидимкой? И кто забрал Марка? — Адель отвернулась от зеркала, рассеяно проведя пальцем по своим записям.
Ей пришло в голову, что Марка мог забрать тот же человек или люди, что утащили Стефу и Нину в ночь полнолуния. Но к чему этот сон? Может ли он помочь их найти?
Адель пошла в комнату Стефании, словно надеясь, что та как-нибудь исхитрилась вернуться домой. Увы, чуда не произошло.
Еще помаявшись, она умылась, оделась и поднялась наверх, чтобы навестить Ройса. Долго стучалась, пока не вспомнила, что того забрал к себе Рик. Тогда она попыталась дозвониться до него по телефону. И своему дяде, тоже попыталась, но никто ей так и не ответил, ни по одному номеру. Она даже подошла к окну проверить, летают ли еще птицы по небу, ездят ли машины по улице и все такое. Как назло на глаза долго никто не попадался и даже ветер не шелестел листвой.
— Я что, умерла? — поинтересовалась Адель у вселенной. Вселенная ответила очень странными звуками — чем-то вроде утробного урчания. Девушка заинтересованно обернулась и, дернувшись от внезапного шока, выронила из руки телефон. На верхней ступени ведущей на этаж лестницы стоял огромный зверь, вроде того, что Адель встречала возле старого моста, а может и тот же самый, но в помещении он казалась намного больше.