Подселенцы
Шрифт:
Наконец, Адель заметила, что Пит ведет Стефанию через площадку сквозь веселящийся народ. Они не остановились у края площадки, а пошли дальше к лесу. Там в стороне от толпы расположились некоторые парочки. Отойдя на некоторое расстояние от других, они встали, что-то обсуждая.
— Адель, — позвал Мик, выбираясь из толпы. — Ты одна?
— Нет, с Алексом, — ответила девушка, поворачиваясь к нему. В этот раз Мик хотя бы был без маячившего на подхвате напарника. — Мы были знакомы с ним еще до переезда.
— Мне звонил твой отец.
— Я уже на один его звонок сегодня ответила.
— Да, но, очевидно, за ту минуту, что ты ему дала, он не успел сказать все, что собирался, раз перезвонил потом еще семь раз.
— Ну что сказать? Междугородняя связь такая дорогая!
Конечно, счет отца Адель не оскудел бы, даже вздумай он отчитывать дочь по телефону в течение пары лет, но ее нервы не выдержали уже ровно через минуту, а к следующему его звонку не успели восстановиться, и к следующему, и к следующему… Адель бы лучше спросила Мика, зачем он наябедничал отцу про ее утреннее возвращение из несуществующего ночного клуба, но не хотелось ему о нем напоминать. К счастью, вернулся Алекс.
— Вот, держи, — он передал ей стакан и большой покрытый глазурью крендель в салфетке.
— Это Алекс, а это дядя Мик! — радостно представила их друг другу Адель. Мужчины с очень серьезным видом обменялись рукопожатиями.
— Александр Прат, — вспомнил полицейский мальчика, с которым повсюду бегала его названная племяшка. Правда, при этом он так посмотрел на него, словно хотел добавить: "Ну смотри мне — я знаю тебя, знаю, где ты живешь, кто твои родители и вообще все предки вплоть до седьмого колена". В слух же он сказал: — Ладно, не буду вам мешать. Постарайся, все же, вернуться домой раньше пяти часов утра.
Немного посверлив взглядом спину, своего ненастоящего родственника, Адель отхлебнула из стакана, и как бы невзначай оглянулась, чтобы снова найти глазами Стефанию.
— Я надеялся, что ты приедешь, — неожиданно сказал Алекс.
— Что? — переспросила Адель, обнаружив, что думает совсем о другом.
— Когда решил вернуться сюда на лето. — Пояснил он, с нежной улыбкой глядя на нее. — Я надеялся, что ты приедешь. Какое-то шестое чувство.
— Тогда, должно быть, ты способен видеть будущее, — пошутила Адель. — Эта идея пришла мне в голову совсем недавно.
— Просто мы связаны. Еще с детства. Помнишь, как мы вырезали свои инициалы на старом мосту? Мы думали, что никогда больше не встретимся, но судьба распорядилась иначе.
— Я даже рада, что судьба нас перехитрила, — призналась Адель.
— Возможно, это что-то значит. Может быть, нам стоит проверить — сходить туда завтра вместе?
— На мост?
— На старый мудрый мост, — произнес Алекс на распев, — может, он подскажет, как нам быть.
Потянувшись к ней, он вдруг поцеловал ее в губы. Девушка от неожиданности дернулась, расплескав пиво.
— Извини, я подумал, ты тоже этого хочешь, —
— Наверное, я просто… — пролепетала Адель. — Попробуй еще раз.
Они поцеловались очень нежно и осторожно, как бы пробуя, не зная точно, стоит ли продолжать.
— Выслушай меня, пожалуйста, — попросил Пит, когда они остановились у кромки леса. — Это очень важно. Я никогда бы не посмел снова подойти к тебе, если бы не знал точно, что никогда больше в жизни не наврежу тебе!
— Почему ты так уверен? — спросила Стефания, дрожа от нервного напряжения.
— Я должен был раньше рассказать тебе, но нет таких слов, которые заставили бы поверить…в это невозможно поверить. Только если ты любишь меня, то дашь мне шанс. Я надеюсь на это, — Пит с мольбою заглянул ей в глаза.
— Конечно, давай, попробуем, — кивнула Стефа.
— Не знаю, с чего начать, — вздохнул Пит. — У меня есть друг и он… не такой как все, у него есть особенность…
— Он заряжен, — не выдержала девушка, — какой-то трансохренотенью.
— Да. Что? Откуда? — не понял, испугался, растерялся парень.
— Это ты меня заразил, — сказала Стефа и в ее голосе прозвучала обида. — Я не помню, как это произошло, но это был ты, так? Ты разозлился. Разозлился ни с того ни с сего, хотя я ничего не сделала и даже не сказала!
— Прости, эта девчонка, Кира, наговорила мне про тебя черт знает чего…
— Я была ни в чем не виновата, а ты избил меня так, что я потеряла сознание. И потом как-то заразил, укусил, может быть, как бешеная собака, пока я валялась в отключке, и заразил меня этим. А я потом еще удивлялась, что у меня все синяки так быстро сошли.
— Прости меня, любимая, — простонал Пит. — Я почти ничего не помню. Я потерял контроль и не мог остановиться. Но теперь все в прошлом. Последнее полнолуние это доказало. В этот раз я обратился, но полностью контролировал себя. Теперь я знаю, что больше не наврежу тебе. Пока я не был в этом уверен, я не разрешал себе даже приближаться к тебе.
— Что изменилось? — спросила Стефания, размазывая нечаянные слезы по лицу.
— Пойми, все называют это болезнью, но всего лишь потому, что боятся взглянуть правде в глаза! Мы не больны, мы — оборотни, как в старых сказках! Этот факт сложно принять, ведь придется тогда поверить и в других мифических существ…
— Так что изменилось? — прервала его Стефа.
— Дело в том, что по легенде новообращенный оборотень легко теряет над собой контроль, превращаясь в зверя при любом нервном потрясении, и уже тогда не помнит себя. Но это только до тех пор, пока он не попробует человеческой крови. Тогда он останется оборотнем навечно, зато получает контроль над своей животной ипостасью и сможет обращаться, когда захочет. Видимо, то, что я напал на тебя, помогло мне стать настоящим оборотнем. Теперь я уже никогда не потеряю над собой контроль и не обижу тебя, обещаю.