Подселенцы
Шрифт:
Как следует отряхнувшись, Адель наклонилась подобрать свой рюкзак и валявшийся сверху фотоаппарат. Но, как только она разогнулась, то случайно встретилась взглядом с кем-то наблюдавшим за ней со стороны. Этот кто-то был почти полностью скрыт от нее ветвями, но все же она могла бы поклясться, что это был именно оборотень, в той самой своей яростной звериной ипостаси, хотя и стоял на двух ногах.
Но чудище не нападало. Оно смотрело на нее внимательно, не мигая. Тогда Адель сделала должно быть очень глупую вещь. Она сфотографировала его.
Оборотень опустился на все четыре лапы.
Развернулся и ушел.
Все
Боясь потерять медленно удаляющийся от нее ориентир, Адель не смотрела ни вокруг, ни под ноги, полностью сосредоточившись на его серой шкуре. Кровь гулко стучала в ушах, тугие ветви больно били по рукам и ногам, но она неслась все быстрее, не замечая ничего вокруг и думая лишь о том, что разгадка всего загадочного, что произошло с ними за последние дни, неспешно трусит перед ней в нескольких десятках метров.
Но вдруг мелькавший вдали силуэт вдруг предательски растворился в воздухе. Адель все еще продолжала бежать, оглядываясь вокруг на случай, если оборотень резко сменил направление, но больше она его не увидела. Потеряв концентрацию, девушка запнулась обо что-то и размахивая руками вылетела из леса на дорогу прямо под ноги настороженно озирающегося полицейского.
Мик выругался, быстро убирая пистолет обратно в кобуру, после чего помог ей подняться на ноги.
— Спасибо, — тяжело дыша проговорила Адель, опираясь о его руку, — что не пристрелил.
Мужчину нервно передернуло — только что про себя он поблагодарил судьбу за то же самое.
— От кого это ты так удирала? — спросил он хмуро.
— Я не удирала, я гналась! — глаза девушки азартно блеснули.
— Это за кем же? — заинтересовался Мик.
— Не разглядела его, — Адель с досадой покачала головой. — Я заметила, что он наблюдает за мной из чащи и побежала за ним.
— Не очень разумно. — Оценил ее действия полицейский, теперь с еще большей настороженностью сканируя глазами лес. — Только вот мимо меня никто не пробегал.
— Он исчез из вида буквально за несколько секунд до того, как я… выпала на дорогу, — проговорила Адель, тоже оглядываясь и прислушиваясь. Теперь она явно слышала какой-то непонятный шум, причем и слева, и справа.
— Охотники начали прочесывать лес, — отреагировал Мик на появившееся на ее лице недоумение. — Хорошо, что ты умудрились выйти аккурат на меня.
— А другие тоже вооружены? — срывающимся голосом спросила девушка.
— Вооружены и порядком на взводе, — невесело ухмыльнулся Мик. — Так что, за кем бы ты ни гналась, пожалуй, он оказал тебе услугу. Все же предлагаю продолжить разговор в машине. — Посадив девушку на переднее сиденье, он захлопнул дверцу и, обернувшись на лес, задумчиво сказал уже самому себе: — Похоже, результатов мы сегодня не добьемся. До одного места ему эта облава. Так какого хрена ты тут делаешь?!
Уже давным-давно рассвело, но улицы оставались по-прежнему пусты. Кипер попытался прикинуть который сейчас мог быть час, но в том состоянии, в котором он находился, думать о подобных вещах было необыкновенно тяжело. Он шел по городу, не скрываясь.
Кипер чертовски вымотался, пока гонялся за своей несговорчивой добычей, и рассчитывал провести несколько утренних часов в уютном убежище под корнями старого дуба. Он даже успел наполовину запихнуть туда эти сто килограмм биомусора, которые сейчас тащил на себе. Однако неугомонные истоковцы изменили его планы.
Нет, вообще-то, он имел полное право там находиться, причем в любой ипостаси, весь тот кусок леса — территория его стаи, хотя теперь уже официально стаи Олкиндеров — его родной стаи — больше и не было. В любом случае гонялись истоковцы не за Кипером, а за неким неучтенным оборотнем-убийцей, который по их логике должен был прятаться где-то в лесных дебрях, простирающихся вокруг города. Однако ведь сначала пристрелят, а потом скажут "ой".
К территории клуба Кипер выбрался кружным путем и подошел с дальней от главного въезда стороны. Не церемонясь перекинул через забор свою вонючую поклажу, а сам пролез низом через оставленный для таких случаев скрытый зеленью подкоп. Снова взвалив свою добычу на плечи, пошел к бараку.
На игровой площадке царил хаос, как будто по ней вдоволь потопталось стадо свиней. Не настоящих свиней, к сожалению, а тех, что примерили их маски на ночном празднике, а потом вернулись поближе к хлеву и продолжили веселиться единственным доступным им способом. В результате площадка оказалась разгромлена, заплевана и заблевана.
Кипер снова опустил свою ношу возле поваленной будки и, раз уж разрушения все равно были фатальными, попытался добить ее, однако та оказалась на удивление крепкой. Он даже смог выместить на ней большую часть накопившегося раздражения на тупых и наглых людишек и на не менее тупых и дербалызнутых оборотней. Прежде чем будка развалилась окончательно, Кипер снова стал человеком. Обратное превращение принесло ему одновременно и облегчение, и новую боль.
Он прорычал что-то нечленораздельное и, с презрением сплюнув на землю, опять взвалил на себя все тот же мешок экскрементов, который притащил из леса. Теперь он казался намного тяжелее и Кипер едва смог двинуться дальше. Добравшись до барака, он с трудом отворил дверь и, войдя внутрь, свалил свою ношу в первом подходящем месте. Мешок выругался, перевернулся и захрапел.
Пройдя вперед, Кипер пересчитал сваленные как попало пьяные бесчувственные тела. Кто-то лежал на койках, остальных положили на пол. Тащить их в отдельные снимаемые ими коттеджи, согласно имеющемуся в офисе списку никто не стал.
— Чтоб вас, утырки долбанутые! — проворчал Кипер напоследок и направился в душ.
Там в плане запахов оказалось ничем не лучше. Даже человеческого обоняния с лихвой хватило, чтобы понять, что ночью душ перепутали с туалетом и не один раз. Кроме того, кто-то безмозглый отбил часть кафеля, молотя по стенам душевой.