Подсказка для спящей красавицы

Робертс Нора

Сибил покосилась на Лейлу, но промолчала и вернулась на свое место.

— Я была расстроена и сердита. Ты тоже. — Лейла обращалась к Фоксу. — Мы… поспорили.

— Если бы такое происходило каждый раз, когда кто-то из нас злится, нам всем давно бы пришел конец, — сказал Гейдж.

— Они оба были расстроены. — Куин пыталась выразиться как можно деликатнее. — Злились друг на друга. Может, в этом все дело. Или когда затронута сексуальность, эмоции особенно сильные.

Гейдж отсалютовал бокалом пива.

— Это

ничего не меняет.

— Мне кажется, сильные человеческие чувства, основой которых служит любовь, — сказала Сибил, — и здоровый секс обладают гораздо большей силой, чем все, что может обрушить на нас этот сукин сын. И это не ритуальные танцы первобытных людей на вершине горы. Это результат изучения человеческих отношений и их силы, а также конкретной ситуации и ее влияния на нас. Сколько раз вы трое ссорились, как сегодня на кухне?

— Как это? — полюбопытствовала Куин.

— Ерунда, — пробормотал Кэл.

— Вы орали друг на друга, оскорбляли и едва не подрались. Зрелище… — Сибил хитро улыбнулась своей кошачьей улыбкой. — Возбуждающее. Думаю, такое случалось не раз. Хочешь возразить? — Она повернулась к Гейджу. — Довольно часто. Готова поспорить, несколько раз дело заканчивалось потасовкой. Но вы здесь вместе, потому что любите друг друга. Это основа, и ничто не в силах ее изменить. Поколебать. Демон разобьет кулаки — если они у него есть — о преграду, которую не способен преодолеть. Нам нужна эта основа, нужны наши чувства — особенно если мы окажемся настолько безрассудными, что решимся на кровавый ритуал.

— Ты что-то раскопала, — решила Куин.

— Похоже. Нужно только дождаться ответа из пары источников. Но кажется, я что-то нашла.

— Сплюнь!

— В любом случае, участвовать должны все шестеро, и нужно вернуться к исходной точке.

— К Языческому камню, — сказал Фокс.

— А куда же еще?

Позже Кэл улучил минуту, чтобы остаться наедине с Куин. Затащил в спальню, обнял и шепотом признался:

— Так скверно мне еще никогда не было, потому что на мгновение мне показалось, что я тебя потерял.

— А я не могла тебя найти. — Она запрокинула голову и поцеловала Кэла. — Это труднее, когда любишь кого-то. Одновременно и легче, и труднее.

— Я хочу попросить тебя об одолжении. Чтобы ты уехала, всего на несколько дней. — Кэл торопился, предупреждая ее возражения. — На неделю, может, на две. Я знаю, что у тебя есть другие проекты. Передохнешь неделю, съездишь домой…

— Теперь мой дом тут.

— Ты же понимаешь, о чем я, Куин.

— Конечно. Без проблем. — Ее улыбка была яркой, как июньское солнце. — Только вместе с тобой. Устроим себе небольшой отпуск. Как тебе?

— Я серьезно.

— Я тоже. Только вместе с тобой. В противном случае — забудь об этом. И даже не помышляй о ссоре, — предупредила она. — Я вижу, что у тебя на уме. Рассчитываешь разозлить

меня, чтобы я повернулась и ушла. Не получится. Я не уйду. — Чтобы подтвердить свои слова, она сжала ладонями его щеки. — Ты боишься за меня. Я тоже — за тебя. Теперь нам никуда от этого не деться.

— Ты можешь уехать для того, чтобы купить свадебное платье.

— Запрещенный прием. — Рассмеявшись, Куин крепко поцеловала его. — Спасибо, я уже сыта советами на этот счет. Наших матерей теперь водой не разольешь… особенно в том, что касается свадебных планов. Все под контролем. У нас был не самый удачный день, Кэл, но мы его пережили.

Он отстранился, потом снова зашептал ей на ухо:

— Мне нужно пройтись по городу. Нужно… увидеть его.

— Ладно.

— Вместе с Гейджем и Фоксом.

— Давай. Иди. Только возвращайся ко мне.

— Ежедневно, — пообещал он.

Оказавшись на улице, Кэл первым делом обошел квартал. Свет стал мягче — солнце уже клонилось к закату. Знакомые дома, дворы, тротуары. Он свернул к дому прабабушки, где на подъездной дорожке стояла машина двоюродной сестры, а сама дорожка утопала в распускающихся цветах.

А вот дом, где жила девочка, в которую он был безумно влюблен в шестнадцать лет. Где она теперь? В Колумбусе? В Кливленде? Кэл не мог вспомнить, когда она уехала — кажется вместе с семьей, осенью того года, когда ему исполнилось семнадцать.

После Седмицы, когда ее отец пытался повеситься на грецком орехе, который рос на их заднем дворе, Кэл помнил, как собственноручно перерезал веревку и, не имея возможности остаться, просто привязал мужчину к дереву той же веревкой, чтобы удержать его, пока не пройдет безумие.

— Ты ведь никогда не трахался с Мелиссой Эггарт, красавчик?

Гейдж все помнит и умеет превратить воспоминания в нечто нормальное.

— Я колебался. Искал подходы. Потом стало не до этого.

— Точно. — Гейдж сунул руки в карманы. — Стало не до этого. Извини за резкость. — Он повернулся к Фоксу. — Ты был прав. Глупо набрасываться друг на друга.

— Забудь, — махнул рукой Фокс. — Я много раз думал, что нам не мешает пройтись.

— Подумать, наматывая мили.

Они повернули на Мейн-стрит.

— Мне хотелось задать кому-нибудь хорошую трепку, а ты просто подвернулся под руку.

— Лучше О'Делл — он привык сносить удары. — Не дождавшись язвительного ответа от Фокса, Гейдж внимательно посмотрел на него. Прикинул, каким способом можно поднять настроение друга, и обратился к тому, что умел лучше всего — съязвил: — Испытываешь сильные человеческие чувства?

— Ох, отстань.

— Именно так. — Кэл обнял Фокса за плечи.

— Трепка еще не снята с повестки дня.

— Если она и злилась, — попытался помочь Кэл, — то уже перестала. После того как ты явился, словно рыцарь на белом коне.