Подставная фигура
Шрифт:
Неподалеку от тюрьмы он нашел недорогую однозвездочную гостиницу и снял одноместный номер. У портье купил карточку для таксофона, из уличного автомата сделал звонок. Потом на такси отправился отыскивать нужный адрес.
Плотные транспортные потоки, левостороннее движение, огромные двухэтажные автобусы, нависающие то с одной, то с другой стороны, словно айсберги, грозящие раздавить утлую желтую скорлупку... Макс отвык от всего этого и чувствовал себя здесь чужаком: ни соседей, ни друзей, ни знакомых, ни одного человека, который обрадуется встрече... Разве что заехать к мистеру Арчибальду Кертису и спросить,
Вдруг в голову пришла мысль, заставившая Макса устыдиться: ведь в этом городе находятся его родители, самые близкие и родные люди! Почему же он не ощущает этого? Из подсознания выполз болезненный червячок: кто он и зачем приехал в Лондон? Сын, страдающий без родителей и желающий скрасить последние годы их заточения? Или...
Однозначного ответа не было. Жизнь не признает застывших форм и постоянно нарушает их. Те люди, которых он видел на фотографии, – хрупкая женщина в белом платье, мужчина в рубашке апаш и маленький мальчик в матросском костюмчике – они просто-напросто не существуют. Счастливая семья Томпсонов исчезла много лет назад. Есть некая пожилая чета, мистер и миссис Томпсоны, с целым набором неведомых Максу наклонностей и привычек. Они двадцать восемь лет просидели в тюрьме, это не могло не сказаться на мировоззрении, характерах, психике, наконец... За столько времени они забыли и про
Россию, и про него, забыли и русский язык, а если нет – наверняка говорят с акцентом. «Мой малшык»... Время, когда Макс нуждался в их поддержке, давно прошло. И они вряд ли нуждаются в нем...
Да и он уже не аккуратный, тщательно причесанный мальчик. Он взрослый мужчина, и ему приходилось не только любить, но и убивать. Он разведчик и прибыл сюда не по своей воле, а по заданию Центра и на казенные деньги. Старики, которые давным-давно стелили ему на ночь постель и поили малиновым чаем во время простуды, сейчас вряд ли узнают собственного сына. Между ними не осталось никаких родственных связей, никаких человеческих чувств.
Это все было правильно и совершенно логично. Но почему его охватило такое волнение в приемной тюрьмы?
Макс вышел из такси в самом начале Эбби-роуд и без труда нашел кафе «Бинго-Бонго». Там он сел за столик и заказал себе ростбиф с кровью. Почти сразу к нему подсел очень толстый человек с тремя подбородками и свернутой «Дейли мейл» под мышкой.
– Ну что? – произнес он с типичным лондонским выговором.
– Завтра в то же время. Сослались на дезинфекцию. Человек кивнул.
– Хорошо.
Английской резидентуре удалось добыть списки медицинского обследования заключенных Уормвуд-Скрабз за восемьдесят восьмой год. И реестр снабжения их одеждой в девяносто третьем. И ведомости на выдачу рождественских подарков в девяносто шестом.
Так сообщалось в донесениях Центру: «удалось добыть». На самом деле бумаги элементарно собрали на свалке, хотя для этого вначале потребовалось узнать – куда именно вывозят мусор из особорежимной тюрьмы. Впрочем, технология тут не имела значения. А вот то, что во всех трех списках отсутствовали фамилии Томпсонов – значение имело.
– Пива? – предложил толстяк.
На столе появились два огромных бокала темного портера с плотной густой
– Ваше здоровье.
Человек с тремя подбородками одним махом осушил бокал, поднялся и вышел.
Официант принес заказ, и Макс неторопливо принялся за свой ростбиф, с удовольствием запивая сочное непрожаренное мясо ароматным пивом.
Макс вернулся в гостиницу около восьми часов. В коридоре он встретил ту самую женщину в свитере до колен, которая стояла с ним в окошечко за разрешением на свидание. Женщина отпирала номер напротив и приветливо улыбнулась Максу.
– Я слышала, вам не повезло, какая-то дурацкая дезинфекция, – сказала она. – А моего жениха отпустили на два дня. Сейчас он придет с друзьями, мы хотим немного повеселиться. Присоединяйтесь! Правда, мы будем рады!
– Спасибо, – ответил Макс. – Я переволновался, очень устал, и у меня жутко разболелась голова. Сейчас я выпью снотворное и лягу спать
Запершись в номере, он стал думать – чем вызвано такое радушие. Англичане очень сдержанны и неохотно идут на контакт. И у них не принято приглашать вот так, запросто, незнакомых людей. Правда, это специфический социальный слой... Как ведут себя родственники и друзья английских преступников, Макс не знал.
Вскоре за дверью послышались громкие голоса, музыка, пение. Шумная компания веселилась допоздна.
К двум часам ночи все напились вдрызг. Макс несколько раз просыпался, когда они футболили ногами дверь номера, называя его то Биллом, то Рэндалом, то Сьюзи. Так он восполнил пробел в своих знаниях – английский криминал ведет себя почти так же, как русский. Хотя, может, все это было хитроумной комбинацией МИ-5.
Наутро Макс пораньше ушел из гостиницы, чтобы не встретить кого-нибудь из теплой компании. До девяти часов он гулял, потом съел омлет и овсянку с кофе в небольшом, очень чистеньком кафе, пролистал газеты– Поглазел, как работают реставраторы в обшитой лесами старой методистской церквушке.
Внезапно в голову пришла понравившаяся мысль, и он заглянул в посудный магазин, бакалейную лавку, небольшой универмаг... Здесь, в ювелирном отделе, он нашел то, что искал: карманные фляжки разного качества и размеров. Серебряные стоили от ста двадцати фунтов и были ему не по карману, поэтому пришлось довольствоваться изящно выгнутой стальной фляжкой, обтянутой коричневой кожей и с навинчивающейся крышкой-стаканчиком. Примерно такой, как у Веретнева, только красивей. В ближайшем баре он попросил налить в нее «Джонни Уокера», поместилось двести пятьдесят граммов, еще пятьдесят он выпил одним глотком прямо из мерного стаканчика, расплатился и вышел на улицу, оставив хозяина в полнейшем недоумении.
В назначенное время Макс с букетом бархатистых темно-вишневых роз был в приемной тюрьмы.
Вчерашний служащий встретил его, как хорошего знакомого, извинился за доставленное беспокойство и без особого формализма выписал пропуск. Подлинной метрики не понадобилось, хватило и российского паспорта. Это свидетельствовало о том, что никто не собирается чинить ему препятствий.
– Пожалуйста, сэр, – клерк в сером протянул ему пропуск. – Вы можете пройти в комнату для кратких свидании. По коридору налево Мистера Томаса Томпсона приведут через несколько минут.