Подставное лицо (сборник)
Шрифт:
— Я счел неудобным справляться.
— Перед посадкой вы тоже видели Голея?
— Он был один. Вскоре началась посадка, мы оказались вместе в купе…
Антон конспектировал.
— …Николай Алексеевич достал шампанское, боржоми. И вот этот ужин…
— Николай Алексеевич?
— Фамилию я узнал от следователя. У меня был коньяк. Сидели минут пятнадцать, не более. Выпили граммов по пятьдесят. Чуть не упустил! Сам он выпил «Марсалы». Вскоре стали готовиться
За окном бежал пейзаж средней полосы — поля, сохранившиеся кое-где вдоль рек рощи. Прилегающая к Подмосковью индустриальная часть Центра все больше уходила к Тульской области — Узловая, Новомосковск. Впереди были Рязанская, Липецкая.
— За ужином был какой-то разговор? — Антон ладонью вытер пот.
— Даже наверняка. Но о чем? Из тех, что невозможно вспомнить, я не говорю — пересказать.
— Что говорил Голей?
— Набор незначащих фраз. Например? «По вкусу похоже на мадеру, но более сладкое». Это о «Марсале». «Смолистый привкус…»
— А что-нибудь более существенное?
Вохмянин улыбнулся.
— Пустяки… «Почему волнистые попугайчики выводят птенцов зимой? Оказывается, на их родине это разгар лета…» В киоске он купил «Картины современной физики».
— Что-нибудь еще.
— Он говорил о собачках. Это вас тоже не интересует.
— А стержневая тема?
— В разговоре? Я действительно не помню. Разговор случайных попутчиков. Как автомобилист я, по-моему, говорил о машине: баллоны, молдинги, «дворники». Потом вышел из купе.
Антон продолжал разрабатывать вопросы первого круга:
— В коридоре было много пассажиров?
— Большинство сразу же легло спать.
— Где вы были, когда погас свет?
— Против двери. В купе в этот момент никого не было.
— Дальше.
Вохмянин развел руками.
— Утром нас разбудили!
Антон, Вохмянин и Денисов перешли в соседнее купе.
Вохмянин показал на верхнее багажное отделение.
— Мой чемодан.
— Проверьте…
В кожаном с чехлом для ракетки чемодане все оказалось в порядке: сорочки, спортивный костюм, глиняные фигурки — сувениры. На дне лежала папка с блестящей пряжкой с прямоугольной металлической монограммой.
— Все на месте.
Антон спросил:
— Кто ночью закрыл купе?
Это был один из главных вопросов следующего круга.
— Не я, — Вохмянин задумался. — Возможно даже, она оставалась открытой. Вот боковая защелка хлопнула, я слышал.
— Попробуйте все вспомнить. Когда была поставлена стремянка? Ее не могло быть, пока вы сидели за столом.
— Может, Голей?
— Когда вы ложились спать, она стояла?
— Не знаю, —
Денисов наконец вошел в разговор. Ему так и не удалось представить себе потерпевшего.
— Голей к тому времени уже лежал?
— Да. Женщина, по-моему, тоже была в купе.
— Кто задернул штору?
— Это я хорошо помню: штору опустил Ратц. Его заботило, чтобы в купе было абсолютно темно и душно. Николай Алексеевич говорил про жару, но не смог убедить. На этой почве у них произошла размолвка.
— У Ратца с Голеем?
— Дело еще в том… — Вохмянин расправил чехол для ракетки, вделанный в крышку чемодана. — Ратц и Голей жили или работали в одних и тех же местах на Украине. Забыл название области. Кировоградская? Выяснилось случайно.
День за окном горел совсем ярко.
— Ратц тоже выпил? — Сесть в купе было негде. В течение разговора все трое стояли. — Я имею в виду — за ужином… — Денисов показал на столик.
— Полрюмки, не более. Сначала отказался.
— А женщина?
— Она только пригубила.
— Вы сказали, Голей что-то говорил о собачках…
— Он спросил, не видели ли мы пассажира с собачкой. Точно не помню, опрос начинал его тяготить.
— Какие у потерпевшего были деньги? Вы знаете?
— Случайно знаю, — Вохмянин в который раз заглянул в трубку, но интересного снова не обнаружил. — Николай Алексеевич платил за постель из маленького квадратного кошелька. Там лежали десятирублевки.
— Как велик кошелек?
— Сантиметра четыре на четыре.
— Много купюр?
— Пятнадцать. Он их пересчитал… — Вохмянин поежился. — Страшно подумать! Любой из нас этой ночью мог оказаться на месте Голея.
Они помолчали.
— Где состоится симпозиум? — спросил Денисов.
— Я понадоблюсь? — Вохмянин взглянул на него.
— Вы свидетель: ехали в купе с убитым.
— Какой свидетель: спал как сурок! Не видел, не слышал… — Он сунул трубку в карман. — В прошлом году симпозиум проходил на берегу моря. В пансионате Ас-Тархан…
— Последний вопрос, — сказал Денисов. — Можете показать, кто из какого стакана пил? — Он кивнул на столик.
— Сейчас… — Вохмянин в первую секунду растерялся. — Я сидел здесь, тут старичок… Это, должно быть, стакан женщины или Голея, — вся посуда по какой-то причине была сдвинута на край. — Не пойму только, как мой стакан оказался у места, где сидел Ратц…
За Михайловом несколько станций миновали без остановок: Боярцево, Голдино — участок был Денисову знаком.