Подставной киллер
Шрифт:
– Вы что, ребята? – испуганно сказал он, отступая назад. – Я ничего такого… Только у меня, правда, нет денег. Я…
Он не успел больше ничего сказать, потому что откуда-то сбоку вдруг раздался дробный стук каблучков, и возмущенный женский голос нарушил утреннюю тишину отчаянным криком:
– Вот ты где, паразит! А я ночь не сплю, все морги обзвонила! А он тут как тут! Ну, я тебе устрою, скотина!
Все разом обернулись на этот крик. С противоположного тротуара к ним почти бегом направлялась стройная рыжеволосая девушка в джинсах и кожаной куртке на молниях. Не обращая никакого внимания
Дудкин уже ничему не удивлялся, но от удара едва не потерял сознание и покачнулся. Кто-то из милиционеров одобрительно крякнул, а сержант, многозначительно играя голосом, сказал:
– Так это, значит, ваш кадр, гражданочка? Хорош! Что же вы своего супруга так плохо воспитываете? Позорит обликом наш замечательный город, понимаешь… А если бы мы его сейчас в вытрезвитель оформили?
– Воспитаешь вас! – огрызнулась рыжеволосая. – Вам, мужикам, хоть кол на голове теши. Только об одном думаете, как глотку залить!
– Ну, вы все-таки не обобщайте, – рисуясь, сказал сержант. – Среди мужчин тоже есть положительные примеры.
– Мне не попадались, – отрезала девушка.
– А я бы мог вас с таким примером познакомить, – приподнимая бровь, сказал милиционер. – В нашем городе есть такие примеры.
– С меня уже одного примера достаточно! – сердито сказала рыжая, сильно дергая Дудкина за рукав. – Наелась по самое горло, больше не хочу! Пошли домой, скотина! Перед людьми стыдно.
Дудкин, не в силах сопротивляться, покорно засеменил за девушкой, ощущая на своей спине сверлящие взгляды стражей порядка. Каждую минуту он ожидал, что те спохватятся и возьмут инициативу в свои руки. Но этого не произошло. Милиционеры были растеряны не меньше Дудкина, а кроме того, молодая энергичная красотка произвела на них большое впечатление – обнаруживать при ней худшие качества своей натуры им не хотелось. Постояв несколько секунд в молчании, они переглянулись, махнули рукой и сели в машину.
А девушка перетащила едва живого Дудкина через мостовую и буквально затолкнула в какую-то подворотню. Здесь она наконец отпустила его и, отступив на шаг, придирчиво и озабоченно осмотрела с головы до ног.
– Ну, здравствуйте, Валентин Сергеевич! – совершенно серьезно произнесла она. – Что это с вами такое? Вы черт знает на кого похожи. Или вы опять скажете, что не намерены отвечать на мои вопросы?
Дудкин привалился спиной к шершавой кирпичной стене и беспомощно посмотрел на девушку. В голове у него еще гудело от пощечины.
– Глория! – пробормотал он растроганно. – Откуда вы взялись? Уж не ангел ли вы мой хранитель? Я совершенно потрясен.
– Да, что вы потрясены, я и сама вижу, – строго сказала девушка. – А насчет ангела-хранителя – мне кажется, что вы вообще с некоторых пор остались без такового. Вот и приходится по совместительству подменять… Я вас, между прочим, тут с вечера караулю. Замерзла как собака. Думала, что вы уже никогда не появитесь.
– Вы меня караулите? – поразился Дудкин. – Зачем?
– Надеюсь взять интервью, – невесело усмехнулась Галина-Глория. – А если серьезно, что же мне оставалось еще делать? Я к вам пришла, как и договорились, в восемь. А там милиции полным-полно. Ваш
– Это не бред, Глория, – печально сказал Дудкин. – Анну действительно убили. Но это не я сделал, клянусь!
– Да уж я надеюсь, что не вы! – заключила девушка. – И что вы теперь собираетесь делать? Похоже, вы склонны к запоям?
– Нет, это другое… – пробормотал Дудкин. – Я все вам объясню. Но… Я едва стою на ногах…
– Понятно, – сказала Глория. – Придется рискнуть. Я тут комнату у одной старушки снимаю – специально поближе к гостинице. Попробую вас провести туда незаметно. Надо же вам отдышаться.
– Да, мне просто необходимо отдышаться, – сказал Дудкин. – Но ведь у вас могут быть неприятности.
– Я в порядке, – возразила девушка. – А вы похожи на ощипанного петуха. Вас только и осталось, что в суп опустить.
– Из вас, наверное, получится хорошая журналистка, – криво улыбнулся Дудкин. – Хорошая, но злая… Представляю, что вы теперь понапишете в своем желтом журнальчике!
– Вас это волнует? – удивилась Глория. – Значит, есть надежда вернуть вас к жизни. Держитесь за меня и пошли! Здесь недалеко.
Она провела Дудкина какими-то переулками и затащила в маленький дворик, где за дощатым забором в изобилии зеленел лук и бродили две одинокие курицы. Деревянный домик с красной крышей словно опирался на две раскидистые старые груши, росшие под его окнами. Беспокойно покосившись на ближайшее окно, Глория затащила Дудкина за угол дома и распахнула перед ним низкую дверь, за которой обнаружилась крошечная комнатка с единственным окном, выходившим на грядки с луком. Половину комнаты занимала тахта, украшенная вышитыми подушечками. Над ней висел выцветший гобелен, изображавший некий несуществующий замок на фоне несуществующего горного пейзажа. Противоположную стену занимали вставленные в рамочки почетные грамоты за отличную работу. От серпов и молотов, красных звезд и пышных колосьев, изображенных на грамотах, веяло чем-то невероятно архаичным, почти легендарным. Это были символы окончательно ушедшего времени, непостижимые, как египетские иероглифы.
– Баба Клава у нас героиня труда, – мимоходом объяснила Глория. – Трудилась до упаду в рыболовецком колхозе. Пока были силы. И пока он существовал, этот колхоз. Теперь, говорят, рыбу здесь давно уже никто не ловит. Другими способами делают деньги… Можете прилечь пока. А я пойду умасливать хозяйку. Она наверняка нас видела. А мужчин к себе в дом она запретила приводить категорически.
– Как же вы будете ее умасливать? – спросил Дудкин, почти падая на тахту.
Глория пожала плечами.
– Во-первых, постараюсь убедить ее, что вы не мужчина, – сказала она. – Сейчас это не так уж трудно сделать. Ну и, конечно, предложу ей денег. Слава богу, деньги сейчас снимают все вопросы. Жаль только, что у меня их осталось кот наплакал.
Дудкин смущенно потер лоб.
– У меня были деньги, – мрачно сказал он. – Но сегодня ночью меня ограбили. Подчистую.
Глория махнула рукой.
– Не напрягайтесь, – сказала она. – Как-нибудь выкрутимся. Вам сейчас поспать надо. Ложитесь спокойно – никто вас не потревожит.